Форум
День клонился к вечеру,- начал тихим голосом гусляр свое сказание, когда мы остановились у небольшой речушки на ночлег. - Сентябрьские сумерки стремительно надвигались на Новгород вместе с мелким дождем и порывистым ветром, который нещадно бил в лицо и по спинам самых знатных новгородских бояр. Они поступью перекормленных уток семенили к терему боярина Гостомысла. Впереди шли тучный посадник Чуб и долговязый старейшина Осмысл, за ними шествовали два колобка - воевода Драгомил и сотник Троян, процессию замыкали краснощекие и важные купцы Першин и Решето. Уже у входа в дом к ним присоединился молодой и статный боярин Вадим.
- Гм, видно сегодня ночью Гостомысл преставится, смотри, как петух головой трясет, тихо произнес Решето, поглаживая свою роскошную длинную бороду и указывая на дворового петуха с ярким опереньем
- Наверное, смотри, как вороны раскаркались. Точная примета - к покойнику,- согласился с ним Першин, и тут пошел трещать о плохой погоде, как будто она имела какое-то отношение к Гостомыслу…
Пыхтя и чертыхаясь на ненастную осеннюю погоду, они не спеша поднялись по скользким ступеням на крылечко терема. Стоящая у входа в дом толпа новгородцев расступилась и склонилась в почтительном поклоне перед отцами города. Те важно и с печальными лицами проследовали в широко распахнутые слугами двери терема. Сняв мокрые дождевики, они направились в глубоком молчании к умирающему старейшине.
Тех, кто не видел давно Гостомысла в последние недели, поражались происшедшими в нем переменами. Все давно привыкли к его величественной и пышущей здоровьем долговязой фигуре, роскошному платью на нем. ухоженному лицу, всегда причесанным волосам, уверенному в своей правоте боярину. Впервые он предстал перед новгородцами с растрепанными и слежавшимися волосами; его белокурые с сединой волосы словно полиняли от долгой стирки и свисали безжизненными прядями вдоль лица и падали на подушку. Худоба этого еще недавно дородного, пышущего здоровьем мужчины производили страшное впечатление; но даже не это было самым страшным, а искривленная, застывшая половина лица, слегка перекошенный мокрый рот, а главное, этот неподвижный, гаснущий взгляд умирающего человека.
- Спасибо, что пришли, братья мои! – сказал слабым голосом боярин. – Дух мой бодр, да плоть уже немощна. Моя жизнь с каждой минутой угасает. Болезнь совсем изнурила меня! На заре я умру…
Как бывает в этих случаях , бояре наперебой начали уверять старейшину в обратном ,что он обязательно выздоровеет. Умирающий боярин улыбнулся краешком губ, и продолжил:
- Соратники, друзья мои! Я всегда жил, как хотел и мог, а не как хотели люди. Я не пророк и не миссия. Много лет я убеждал вас пригласить на княжение варягов. Вы всегда противились мне, но не из-за здравого смысла, а непомерной гордыни. Вы прекрасно понимаете, что наше народовластие, амбициозное величие и богатства – фикция. Междоусобицы, внутренние противоречия между нами, отсутствие единовластия и сильной дружины разрушают наше княжество. Хватит словопрений и словоблудия новгородского пошиба. Все уже очевидно и неизбежно! Моя последняя просьба к вам, други мои, – пригласите на княжение славных князей Рюриковичей. Они благородны, верны, храбры, как львы, сердиты, словно рысь, и мчатся по земле, как северный ветер. Слава о них гуляет по всем землям. Они приведут нас к единству, защитят Новгород и славянские земли от врагов. О, наши языческие Боги, бояре - услыште меня!- уже чуть не плача и задыхаясь, умолял своих соратников Гостомысл.
Наступила гробовая тишина. Бояре, потупив взор и пряча глаза, молчали. Вдруг раздался гул, засверкала молния, и ударил гром. В распахнутое настежь окно влетела испуганная ласточка и села на голову истукана Перуна, стоящего в комнате. Бояре пали ниц, испуганно твердя:
- Божье знамение, божье знамение! А теперь, бояре, я засну,- сказал хитрый старейшина,- я утомлен. Но вы не переживайте, я проснусь перед… концом, на заре. Прошу – исполните мою последнюю волю! Что хочу я для блага нашего отечества – хотят и наши Боги! Прощайте и простите меня, если я кого - то из вас ненароком обидел.
Посидев еще немного у изголовья умирающего, вельможи вскоре удалились. Остался один только молодой боярин Вадим и его домочадцы. Причиной такого поведения молодого боярина было угрызение совести, что он совсем не разделял убеждение старейшины о приглашении варягов на княжение, как великом благе для славянских племен и он обязан об этом сказать Гостомыслу. Была и другая причина не менее важная – он хотел получить благословение на брак с его дочерью Гореславой.
Скрипнула дверь и в комнату вошла красивая, русоволосая девушка с длинной косой и большими выразительными глазами. В них стояли слезы. Ее плечи вздрагивали от приглушенного рыдания, а взгляд говорил:
- Смотри, Вадим, умирает мой отец, я совсем остаюсь одна. О небо! Я не знаю, как я буду теперь жить! Она присела у изголовья отца, рядом с молодым боярином.
- Гореслава, я знаю, какое это для тебя горе; он был для тебя хорошим отцом, а для нас достойным, порядочным и честным гражданином Новгорода, - проговорил тихо Вадим. Новгородцы долго будут его помнить! - Гореслава с благодарностью посмотрела на молодого боярина…
И действительно – Гостомысл был незаурядной личностью. В нем гармонично уживался государственный муж и просто человек. Качества весьма редкие на Руси. Он считал, что зло существующее в мире, почти всегда результат нашей дикости и невежества, и любая добрая воля может причинить столько же ущерба, что и злая, если только эта добрая я недостаточно просвещена. Вот почему он так долго убеждал новгородцев в разумности приглашения варягов на княжение.
В опочивальню все время тихо то входили люди, то выходили прочь. Так Вадим и Гореслава просидели в глубокой задумчивости и молчании у тела умирающего до первых петухов, всматриваясь в его лицо, то спокойное и бледное, то вспыхивающее огнем.
Наконец Гостомысл открыл глаза и посмотрел на дочь и молодого боярина. Глаза умирающего остановились на Вадиме. Его взгляд говорил, что ему ведомо то, что не ведомо другим. Испытывающий взгляд старейшины был так странен и пытлив, что молодой боярин невольно вздрогнул и встал.
- Воды, - тихо пробормотал старик. Гореслава со всех ног бросилась в другую комнату и принесла ковш с водой и дала ему пить, поднося одной рукой деревянный ковш ко рту, а другою поддерживала голову умирающему отцу. Сделав два глотка, он выбил сосуд из рук дочери внезапным движением руки и прошептал:
- Боярин! Сердце - вещун, а душа – мера. Я знаю, ты не исполнишь мою последнюю волю и закончишь свою жизнь не своей смертью. У тебя нет терпения, но ты храбрый, честный и благородный человек. Поверь, умирающие люди видят далеко вперед. Мне приснилось, а может я прочитал на твоем лице, но тебя и Гореславу ждет незавидная судьба. Мне жаль вас! И тут же дал знак молодым приблизиться. Те пали на колени перед умирающим:
-Мы молимся о вашем исцелении …отец, - с трудом вымолвил Вадим.
- Исцелении! – Прошептал старейшина, – и тяжело вздохнул.
То было единственное слово утешения, услышанное Гостомыслом в последние дни, ибо для всех прочих его смерть была лишь пустой формальностью! Исцеление! Сказал ли это молодой боярин из сострадания или он и в самом деле верит в это? Они посмотрели друг на друга, и в этом честном и смелом взоре, умирающий прочел что-то похожее на участие. Наконец-то в чьих-то глазах он не был еще вычеркнут из жизни. Слабеюшим голосом, он приказал им соединить руки, и дал свое родительское благославление на брак. Боярин Гостомысл совсем ослаб и еле дышал. Его губы покрылись кровавой пеной, широко раскрытые остекленевшие глаза вскоре уже ничего не видели, щеки запали. Он агонизировал. Агония была недолгой, но мучительной. Вскоре наступила последняя судорга. Умирающий, положив руку себе на грудь, сделал попытку приподняться, но упал замертво. Гореслава разразилась громкими криком и слезами.
- Отец! Отец! – душераздирающим голосом закричала она. На кого, кормилец, покидаешь, кому приказываешь, на кого оставляешь? Али мы тебя не любили, али чем прогневали?- завопили во весь дух старухи - плакальщицы и домочадцы….
Похороны старейшины Гостомысла были такими же пышными, многолюдными, как и его жизнь для блага людей. У его гроба стояли самые знатные люди города, жены, старейшины из других племен, друзья и враги…
Последняя воля Гостомысла породила среди новгородцев много слухов и недовольства. До смерти старейшины у горожан не было повода для вражды. Гостомысл умел примерять враждующие стороны силой слова и своего авторитета, так как хитрый боярин хорошо знал о силе и интересах соперников. Теперь город разделился незримо на два лагеря – противников и приверженцев последней воли старейшины. Завещание боярина зажгло у противников чувство соперничества и ненависти друг к другу. Но открыто это никто не выражал. Все ждали, что решит новгородское вече.
Гостомысла хоронили по старому языческому обряду. Одна из его молодых и самых любимых жен согласилась отправиться с ним в загробный мир. Сотни людей пришли просто поглазеть на это варварское представление. Новгородцы жаждали зрелища и они его получили.
Все исполнялось согласно древнему обычаю. В день похорон девушку разрисовали различными непристойностями и сильно напоили хмельными напитками, затем, почти голою, посадили рядом с усопшим. Вскоре, огромная процессия двинулась к Волхве реке, воспевая печали языческих Богов и искупление греха. Впереди процессии шли с разрисованными лицами волхвы в черных одеждах, со священными знаменами и эмблемами языческих богов, за ними несли священную лодку с покойником и девицей. За лодкой близкие родственники усопшего, певцы и женщины - плакальщицы, а затем все остальные. В глубоком молчании похоронная процессия прошла по улицам Новгорода и спустилась к реке. Тут же хор певцов начал петь священный языческий гимн
-О, наши великие Боги, примите в свои объятия достойного человека и гражданина Новгорода, славного Гостомысла. Воспоем его славные дела, поплачем над его поникшей головой и проводим в последний путь. Свет земли новгородской погас, и мир покрылся мрачной скорбью! Горе, горе нам всем! Вся наша славянская земля скорбит по тебе Гостомысл. - Мужи стали бить палицами по щитам. И тут же раздался вой старух- плакальщиц. Процессия остановилась. Началось длительное прощание с усопшим. Люди подходили к покойнику и целовали его в уста или в лоб.
Потом на ладью поднялось несколько человек из числа родственников боярина, и все как один совокупились с девушкой в присутствии мертвеца.
Как только они покончили с осуществлением своих прав любви, девушку уложили рядом с ее господином. Она была сильно пьяна и ничего не соображала. Двое схватили ее за ноги, двое — за руки, пришла старуха, с одним зубом, накинула ей на шею веревку и дала ее конец двум мужам, а сама стала вгонять огромный кинжал между ребер девушки, в то время как мужи душили ее, пока она не умерла.
Чтобы заглушить крики девушки, все время на высокой ноте пел хор старух:
- Звезды небесные скрылись в беспросветной мгле. Солнце закатилось за горизонт. Плачь русская земля по Гостомыслу. Плачьте вы, звезды, огни, реки, рыдайте горько, люди земли новгородской, оплакивайте смерть достойного Гостомысла.-
После этого, ближайший родственник умершего взял палку и зажег ее от костра. Не прошло и часа, как лодка, боярин и его молодая жена превратились в пепел.
Буквально через неделю после похорон Гостомысла собралось вече. Старая партия бояр, во главе с посадником Драгомилом, хорошо к нему подготовилась. Она все сделала, чтобы не допустила на собрание крикунов своих противников и лишить многих авторитетных соперников слова.
С первых ударов вечевого колокола горожане потянулись на городскую площадь. Богатый и благоустроенный город сверкал в лучах солнца. Стояло теплое и прекрасное Бабье лето. На пристани стояли десятки струг, роскошные ладьи богатых заморских купцов. На новгородских верфях строились новые суда…
Послышался голос юродивого на паперти:
- Тьфу, на вас! Вече – пустобрехова сеча! Не копьем побивают, а умом! Ха – ха – ха…
Голоса из толпы:
- Новгородцы! Ехали прямо, да попали в яму. Не уж то у нас нет своих мужей, достойных княжить? Чуму на этих варягов!
Первым слово на вече взял старейшина Осмысл:
- Братья мои! Задал нам загадку напоследок мудрый Гостомысл. И он прав. Богата наша земля достойными мужами, но мало у них воинского опыта и нет полководческого таланта, нет своей дружины, хотя и много времени мы проводим в походах. . Скажите мне, кто из нас может защитить наши земли от врагов Новгорода? Никто! Исполним же наказ мудрого Гостомысла!(мощный гул одобрения)
Голос блаженного:
- Где много толков, там мало толку… А почто не так, выгоним или отравим правителя и поставим другого. Велика беда! Ха – ха –ха…
Послышался голос молодого боярина Вадима:
-Новгородцы! Силен медведь, да в болоте лежит. Я не верю в сильных, хороших и добрых варягов. Ими движет одно - жажда наживы. Они шайка разбойников. Хлебнем мы с ними горя! Попомните мои слова…
Слово берет посадник Драгомил:
- Извини, боярин! У тебя мало терпения, Вадим! Убогая гордость – дьяволу потеха. В тебе говорит безумие юности! Тебе хочется борьбы. Научись сначала ждать, пока волны разобьются о берег в бурю, а потом с нею вступай в борьбу!
Мореплаватель Садко:
- Бояре! Правду говорить - никому не угодить. Многие из вас были на землях греков, римлян, видели, как живут наши соседи булгары и хазары. У них свои цари, и они живут лучше нас. Мы можем тоже так жить, если не будем думать только о себе и постоянно соперничать друг с другом за первенство. Что наша жизнь? Ничто! Жизнь - самое дешевое приобретение. -С потерей себя она теряет всякий смысл. Остаются лишь твои дела на благо отечества. Долго препирались соратники Гостомысла с противниками приглашения на княжения варягов в Новгород.
Вскоре прошло голосование. Вече приняло решение пригласить варягов княжить в Новгороде.
- Удивительно, не вероятно, как северяне, никогда не знавшие ни властелинов, ни рабов на славянской земле - пошли на такой шаг! На мой взгляд, все в нашей ментальности и в нашем бытие, которые толкают нас на не всегда подающее разумению деяния и поступки! Это наша национальная особенность, с которой мы в нашей истории столкнемся еще не один раз, - восклицал Гудислав.
… Поздней осенью, в первых числах ноября 862 года пять варяжских судов, в каждом из которых находилось около пятидесяти человек, подошли к Новгороду. Князь Рюрик и его братья Синеус и Трувор стояли на носу флагманской ладьи и переговаривались между собой: - Полунощная и дикая страна, эти словены! – произнес Рюрик. - Я слышал, что они никогда не знали единовластия. Все решают сообща на своем вече. Междоусобие и внутренние беспорядки вскрыли вред народного правления. Именно поэтому они пригласили нас на княжение. Странная страна! Ничего не понимаю!
- А мне рассказывали, что восточные славяне очень бодрые, сильные и неутомимые воины. Они легко переносят голод, холод, зной и любую нужду. Храбры и свирепы в бою! – добавил Синеус.- Правда живут они в полуземлянках, крытые дерном или камышом. У нас на родине в них не захотели бы жить даже собаки.
- И, действительно, странно, что они ищут правителя среди иноплеменников.
- Ничего странного нет,- вмешался в разговор всегда молчаливый Трувор,- многие языческие народы не знали сначала единовластия, когда только начали выходить из своего дикого состояния. Восточные славяне не исключение. А почему не строят добротные дома, когда вокруг сколько добротного леса, а живут в землянках, то только потому, что боятся набегов чужих племен, да и соплеменников. Отчего селятся в глуши и далеко от дорог. Законный инстинкт самосохранения! Им надо помочь, а за это они обещают нам хорошо заплатить – по мечу с дыма. А их мечи остры с обеих сторон, а сабли наши имеют одно лезвие. Более того, у них много других богатств: мехов, меда, воска, но самое главное – красивые девушки. – И тут, довольный своей шуткой, весело рассмеялся. Его веселость поддержали братья взрывом дикого хохота.
Как не раз повторял в своих устных сказаниях славный певец земли русской Гудислав:
- И действительно, мы – чудная страна! Как живем, так об этом и поем. Велико и богато наше отечество, но нет в нем хозяина, а от того не обустроено и дико оно. Стыдно и горько мне, будто мы худшие из людей…Кто нас образумит и поставит на правильную дорогу? Наверное, наши Боги услышали и послали нам правителей. Кто сего знает?
Ладьи варягов, изящные, маневренные, скоростные и так похожие друг на друга стремительно приближались к берегу. Они совсем не были приспособлены для морских сражений, а больше походили на торговые суда заморских купцов, с разноцветными парусами, хотя в каждом их них находилось свыше сорока хорошо вооруженных викингов.
- Убрать паруса, сушить весла! - послышалась команда капитанов, - и вскоре одна ладья за другой плавно причалили к дощатой пристани.
Новгородцы уже не ждали в этом году норманнов, так как начались первые заморозки и неожиданные морозы могли сковать реку Волхву и озеро Ильмень льдом. Но братья Рюриковичи не были бы истинными викингами, если бы уповали на плохую погоду. Северный ветер их родины сделал их великими воинами, завоевателями и торговцами. Ради своей выгоды они были готовы отправиться даже к своим или чужим Богам в Преисподнюю.
Увидев высаживающихся варягов на берег, толпы зевак бросились в рассыпную - одни бежали за крепостные стены города, а другие в густую чащу леса. Вскоре пристань опустела. Ворота Новгорода закрылись и на крепостных стенах появились ратники в доспехах. Но вскоре все выяснилось: знатные бояре и горожане встречали дорогих гостей с хлебом и солью у ворот города
-Как бы это войско не принесло зло на нашу землю?- говорил седой старик сыну в толпе встречающих.
- Не бойся, батя, лихое - лихим избывают, не таких бивали!- отвечал ему рыжеволосый детина, по имени Дубовер, слуга боярина Вадима.
- Пожалуйте на землю славянскую, хлебосольную! – приветствовал гостей старейшина Осмысл с боярами. Принимая хлеб, князь Рюрик сказал:
- Клянемся этим хлебом, нашим богом Одином править согласно древним законам этой земли, защищать и оберегать ее от недругов, почитать ее Богов, быть справедливыми! Вскоре делегация бояр, Рюриковичи и дружина с трудом проследовали через городские ворота в город. Однако движению торжественной процессии мешали толпы новгородцев, заполонившие улицы города. Несколько свирепых варягов бросились расчищать дорогу для прохождения новоиспеченного правителя. Одетые по обычаям своей родины, в длинные стальные кольчуги, вооруженные круглыми щитами и короткими мечами, они принялись теснить толпу, но та напирала. В ход пошли удары ручкой меча и его плоской части. Толпа расступилась, давая дорогу процессии. Женщина с маленьким ребенком зазевалась и не успела уйти с дороги. К ней неожиданно подбежал бородатый варяг и ударом щита повалил ее на землю. Ребенок выпал из ее рук и начал кричать. Не обращая внимания на плач ребенка, варяг схватил женщину за руку и поволок ее с дороги, как упирающее ногами животное. Толпа зароптала и двинулась вперед…
Наблюдая эту дикую сцену, молодой боярин Вадим не сдержался. Кровь бросилась ему в голову и затмила его рассудок. Он рванулся к кричащему во все горло ребенку, поднял его с земли и начал успокаивать. В это время к нему подбежал обидчик женщины и нанес ему удар ручкой меча в лоб. В глазах потемнело и кровь залила все лицо Вадима. С трудом, немного покачиваясь, он передал плачущего ребенка матери, а затем неожиданно развернулся и набросился на обидчика. Ловким и неожиданным ударом он поверг варяга на землю и начал душить. Варягу удалось вывернуться из рук разъяренного боярина и вскочить на ноги. Но Вадим, как безумный с силой ударил его сжатым кулаком между глаз. Варяг зашатался и, как пьяный рухнул навзничь. Народ волновался и кричал. Тут подоспели несколько варягов и повисли у молодого боярина на руках, а затем повалили на землю и приставили к горлу мечи. Никто из новгородцев не пришел на помощь Вадиму…
- Отпустите его! – послышался чей-то повелительный голос. Толпа расступилась. Перед молодым боярином стоял сорокалетний варяг с русой бородой и пронзительными карими глазами. Их взгляды встретились. Сначала глаза нового повелителя Новгорода были злы, темны и мрачны, как будто они видели перед собой врага. В них был написан гнев и ленивое любопытство, потом, когда он взглянул на поверженного варяга и безоружного Вадима, в его глазах появилось удивление. Узнав в чем дело, он приказал отпустить молодого человека, а варягу, по имени Дир, встать в строй в конец дружины вместе с Аскольдом, его братом:
- Аскольд,- сказал конунг, есть и на дьявола гром, уйми своего брата. Он сеет рознь и недоверие между нами и горожанами, ибо я вынужден буду отправить его на родину, если до того он не захлебнется собственной злобой и не скончается не сходя с места.
- Проклятый русич – рычал сдавленны от ярости голосом Дир.- Ты мне за все заплатишь. Я тебя убью, как собаку. Но раньше хорошенько отстегаю кнутом! Твоя холеная к боярская кожа полетит клочьями…- Вадим сохранял свою обычную невозмутимость и улыбался, будто это была шутка, а не страшная угроза.
Вскоре торжественная процессия вновь продолжила свой путь и свернула на дворцовую площадь, где в просторном тереме для гостей и новгородской знати уже были накрыты длинные столы для пира, в честь нового правителя и его храброй дружины.
Князь Рюрик, вместе с братьями и самыми знатными боярами, занял место во главе стола. Он взял наполненный слугой кубок вина и торжественно произнес:
-Нас позвали и мы пришли на эту землю, чтобы ее лелеять и оберегать. Мы ваши верные слуги. Поклянемся же друг другу жить в любви и согласии, осушив наши кубки до дна!
Варяги и новгородцы в едином порыве встали из-за своих столов и все дружно выпили свои чаши до дна. Пир начался…
… На том пиру гусляр-мальчишка, будущий отец Гудислава, подпевал старым гуслярам, воздавая хвалу новым правителям земли русской:
- Они храбры, как львы, сердиты, словно рысь, и мчатся по земле, как северный ветер. Слава о них гуляет по всем землям. Они защитят Новгород и славянские земли от врагов .О ,наши языческие Боги, помогите им!
… Было подано на стол на том пиру более пятидесяти различных русских разносолов. Медовуха, брага, заморские вина лились рекой. Гусляры и скоморохи веселили публику. Новгородцы начали брататься с варягами. Пир в честь нового дружеского союза славен и норманов удался.
- Гм, видно сегодня ночью Гостомысл преставится, смотри, как петух головой трясет, тихо произнес Решето, поглаживая свою роскошную длинную бороду и указывая на дворового петуха с ярким опереньем
- Наверное, смотри, как вороны раскаркались. Точная примета - к покойнику,- согласился с ним Першин, и тут пошел трещать о плохой погоде, как будто она имела какое-то отношение к Гостомыслу…
Пыхтя и чертыхаясь на ненастную осеннюю погоду, они не спеша поднялись по скользким ступеням на крылечко терема. Стоящая у входа в дом толпа новгородцев расступилась и склонилась в почтительном поклоне перед отцами города. Те важно и с печальными лицами проследовали в широко распахнутые слугами двери терема. Сняв мокрые дождевики, они направились в глубоком молчании к умирающему старейшине.
Тех, кто не видел давно Гостомысла в последние недели, поражались происшедшими в нем переменами. Все давно привыкли к его величественной и пышущей здоровьем долговязой фигуре, роскошному платью на нем. ухоженному лицу, всегда причесанным волосам, уверенному в своей правоте боярину. Впервые он предстал перед новгородцами с растрепанными и слежавшимися волосами; его белокурые с сединой волосы словно полиняли от долгой стирки и свисали безжизненными прядями вдоль лица и падали на подушку. Худоба этого еще недавно дородного, пышущего здоровьем мужчины производили страшное впечатление; но даже не это было самым страшным, а искривленная, застывшая половина лица, слегка перекошенный мокрый рот, а главное, этот неподвижный, гаснущий взгляд умирающего человека.
- Спасибо, что пришли, братья мои! – сказал слабым голосом боярин. – Дух мой бодр, да плоть уже немощна. Моя жизнь с каждой минутой угасает. Болезнь совсем изнурила меня! На заре я умру…
Как бывает в этих случаях , бояре наперебой начали уверять старейшину в обратном ,что он обязательно выздоровеет. Умирающий боярин улыбнулся краешком губ, и продолжил:
- Соратники, друзья мои! Я всегда жил, как хотел и мог, а не как хотели люди. Я не пророк и не миссия. Много лет я убеждал вас пригласить на княжение варягов. Вы всегда противились мне, но не из-за здравого смысла, а непомерной гордыни. Вы прекрасно понимаете, что наше народовластие, амбициозное величие и богатства – фикция. Междоусобицы, внутренние противоречия между нами, отсутствие единовластия и сильной дружины разрушают наше княжество. Хватит словопрений и словоблудия новгородского пошиба. Все уже очевидно и неизбежно! Моя последняя просьба к вам, други мои, – пригласите на княжение славных князей Рюриковичей. Они благородны, верны, храбры, как львы, сердиты, словно рысь, и мчатся по земле, как северный ветер. Слава о них гуляет по всем землям. Они приведут нас к единству, защитят Новгород и славянские земли от врагов. О, наши языческие Боги, бояре - услыште меня!- уже чуть не плача и задыхаясь, умолял своих соратников Гостомысл.
Наступила гробовая тишина. Бояре, потупив взор и пряча глаза, молчали. Вдруг раздался гул, засверкала молния, и ударил гром. В распахнутое настежь окно влетела испуганная ласточка и села на голову истукана Перуна, стоящего в комнате. Бояре пали ниц, испуганно твердя:
- Божье знамение, божье знамение! А теперь, бояре, я засну,- сказал хитрый старейшина,- я утомлен. Но вы не переживайте, я проснусь перед… концом, на заре. Прошу – исполните мою последнюю волю! Что хочу я для блага нашего отечества – хотят и наши Боги! Прощайте и простите меня, если я кого - то из вас ненароком обидел.
Посидев еще немного у изголовья умирающего, вельможи вскоре удалились. Остался один только молодой боярин Вадим и его домочадцы. Причиной такого поведения молодого боярина было угрызение совести, что он совсем не разделял убеждение старейшины о приглашении варягов на княжение, как великом благе для славянских племен и он обязан об этом сказать Гостомыслу. Была и другая причина не менее важная – он хотел получить благословение на брак с его дочерью Гореславой.
Скрипнула дверь и в комнату вошла красивая, русоволосая девушка с длинной косой и большими выразительными глазами. В них стояли слезы. Ее плечи вздрагивали от приглушенного рыдания, а взгляд говорил:
- Смотри, Вадим, умирает мой отец, я совсем остаюсь одна. О небо! Я не знаю, как я буду теперь жить! Она присела у изголовья отца, рядом с молодым боярином.
- Гореслава, я знаю, какое это для тебя горе; он был для тебя хорошим отцом, а для нас достойным, порядочным и честным гражданином Новгорода, - проговорил тихо Вадим. Новгородцы долго будут его помнить! - Гореслава с благодарностью посмотрела на молодого боярина…
И действительно – Гостомысл был незаурядной личностью. В нем гармонично уживался государственный муж и просто человек. Качества весьма редкие на Руси. Он считал, что зло существующее в мире, почти всегда результат нашей дикости и невежества, и любая добрая воля может причинить столько же ущерба, что и злая, если только эта добрая я недостаточно просвещена. Вот почему он так долго убеждал новгородцев в разумности приглашения варягов на княжение.
В опочивальню все время тихо то входили люди, то выходили прочь. Так Вадим и Гореслава просидели в глубокой задумчивости и молчании у тела умирающего до первых петухов, всматриваясь в его лицо, то спокойное и бледное, то вспыхивающее огнем.
Наконец Гостомысл открыл глаза и посмотрел на дочь и молодого боярина. Глаза умирающего остановились на Вадиме. Его взгляд говорил, что ему ведомо то, что не ведомо другим. Испытывающий взгляд старейшины был так странен и пытлив, что молодой боярин невольно вздрогнул и встал.
- Воды, - тихо пробормотал старик. Гореслава со всех ног бросилась в другую комнату и принесла ковш с водой и дала ему пить, поднося одной рукой деревянный ковш ко рту, а другою поддерживала голову умирающему отцу. Сделав два глотка, он выбил сосуд из рук дочери внезапным движением руки и прошептал:
- Боярин! Сердце - вещун, а душа – мера. Я знаю, ты не исполнишь мою последнюю волю и закончишь свою жизнь не своей смертью. У тебя нет терпения, но ты храбрый, честный и благородный человек. Поверь, умирающие люди видят далеко вперед. Мне приснилось, а может я прочитал на твоем лице, но тебя и Гореславу ждет незавидная судьба. Мне жаль вас! И тут же дал знак молодым приблизиться. Те пали на колени перед умирающим:
-Мы молимся о вашем исцелении …отец, - с трудом вымолвил Вадим.
- Исцелении! – Прошептал старейшина, – и тяжело вздохнул.
То было единственное слово утешения, услышанное Гостомыслом в последние дни, ибо для всех прочих его смерть была лишь пустой формальностью! Исцеление! Сказал ли это молодой боярин из сострадания или он и в самом деле верит в это? Они посмотрели друг на друга, и в этом честном и смелом взоре, умирающий прочел что-то похожее на участие. Наконец-то в чьих-то глазах он не был еще вычеркнут из жизни. Слабеюшим голосом, он приказал им соединить руки, и дал свое родительское благославление на брак. Боярин Гостомысл совсем ослаб и еле дышал. Его губы покрылись кровавой пеной, широко раскрытые остекленевшие глаза вскоре уже ничего не видели, щеки запали. Он агонизировал. Агония была недолгой, но мучительной. Вскоре наступила последняя судорга. Умирающий, положив руку себе на грудь, сделал попытку приподняться, но упал замертво. Гореслава разразилась громкими криком и слезами.
- Отец! Отец! – душераздирающим голосом закричала она. На кого, кормилец, покидаешь, кому приказываешь, на кого оставляешь? Али мы тебя не любили, али чем прогневали?- завопили во весь дух старухи - плакальщицы и домочадцы….
Похороны старейшины Гостомысла были такими же пышными, многолюдными, как и его жизнь для блага людей. У его гроба стояли самые знатные люди города, жены, старейшины из других племен, друзья и враги…
Последняя воля Гостомысла породила среди новгородцев много слухов и недовольства. До смерти старейшины у горожан не было повода для вражды. Гостомысл умел примерять враждующие стороны силой слова и своего авторитета, так как хитрый боярин хорошо знал о силе и интересах соперников. Теперь город разделился незримо на два лагеря – противников и приверженцев последней воли старейшины. Завещание боярина зажгло у противников чувство соперничества и ненависти друг к другу. Но открыто это никто не выражал. Все ждали, что решит новгородское вече.
Гостомысла хоронили по старому языческому обряду. Одна из его молодых и самых любимых жен согласилась отправиться с ним в загробный мир. Сотни людей пришли просто поглазеть на это варварское представление. Новгородцы жаждали зрелища и они его получили.
Все исполнялось согласно древнему обычаю. В день похорон девушку разрисовали различными непристойностями и сильно напоили хмельными напитками, затем, почти голою, посадили рядом с усопшим. Вскоре, огромная процессия двинулась к Волхве реке, воспевая печали языческих Богов и искупление греха. Впереди процессии шли с разрисованными лицами волхвы в черных одеждах, со священными знаменами и эмблемами языческих богов, за ними несли священную лодку с покойником и девицей. За лодкой близкие родственники усопшего, певцы и женщины - плакальщицы, а затем все остальные. В глубоком молчании похоронная процессия прошла по улицам Новгорода и спустилась к реке. Тут же хор певцов начал петь священный языческий гимн
-О, наши великие Боги, примите в свои объятия достойного человека и гражданина Новгорода, славного Гостомысла. Воспоем его славные дела, поплачем над его поникшей головой и проводим в последний путь. Свет земли новгородской погас, и мир покрылся мрачной скорбью! Горе, горе нам всем! Вся наша славянская земля скорбит по тебе Гостомысл. - Мужи стали бить палицами по щитам. И тут же раздался вой старух- плакальщиц. Процессия остановилась. Началось длительное прощание с усопшим. Люди подходили к покойнику и целовали его в уста или в лоб.
Потом на ладью поднялось несколько человек из числа родственников боярина, и все как один совокупились с девушкой в присутствии мертвеца.
Как только они покончили с осуществлением своих прав любви, девушку уложили рядом с ее господином. Она была сильно пьяна и ничего не соображала. Двое схватили ее за ноги, двое — за руки, пришла старуха, с одним зубом, накинула ей на шею веревку и дала ее конец двум мужам, а сама стала вгонять огромный кинжал между ребер девушки, в то время как мужи душили ее, пока она не умерла.
Чтобы заглушить крики девушки, все время на высокой ноте пел хор старух:
- Звезды небесные скрылись в беспросветной мгле. Солнце закатилось за горизонт. Плачь русская земля по Гостомыслу. Плачьте вы, звезды, огни, реки, рыдайте горько, люди земли новгородской, оплакивайте смерть достойного Гостомысла.-
После этого, ближайший родственник умершего взял палку и зажег ее от костра. Не прошло и часа, как лодка, боярин и его молодая жена превратились в пепел.
Буквально через неделю после похорон Гостомысла собралось вече. Старая партия бояр, во главе с посадником Драгомилом, хорошо к нему подготовилась. Она все сделала, чтобы не допустила на собрание крикунов своих противников и лишить многих авторитетных соперников слова.
С первых ударов вечевого колокола горожане потянулись на городскую площадь. Богатый и благоустроенный город сверкал в лучах солнца. Стояло теплое и прекрасное Бабье лето. На пристани стояли десятки струг, роскошные ладьи богатых заморских купцов. На новгородских верфях строились новые суда…
Послышался голос юродивого на паперти:
- Тьфу, на вас! Вече – пустобрехова сеча! Не копьем побивают, а умом! Ха – ха – ха…
Голоса из толпы:
- Новгородцы! Ехали прямо, да попали в яму. Не уж то у нас нет своих мужей, достойных княжить? Чуму на этих варягов!
Первым слово на вече взял старейшина Осмысл:
- Братья мои! Задал нам загадку напоследок мудрый Гостомысл. И он прав. Богата наша земля достойными мужами, но мало у них воинского опыта и нет полководческого таланта, нет своей дружины, хотя и много времени мы проводим в походах. . Скажите мне, кто из нас может защитить наши земли от врагов Новгорода? Никто! Исполним же наказ мудрого Гостомысла!(мощный гул одобрения)
Голос блаженного:
- Где много толков, там мало толку… А почто не так, выгоним или отравим правителя и поставим другого. Велика беда! Ха – ха –ха…
Послышался голос молодого боярина Вадима:
-Новгородцы! Силен медведь, да в болоте лежит. Я не верю в сильных, хороших и добрых варягов. Ими движет одно - жажда наживы. Они шайка разбойников. Хлебнем мы с ними горя! Попомните мои слова…
Слово берет посадник Драгомил:
- Извини, боярин! У тебя мало терпения, Вадим! Убогая гордость – дьяволу потеха. В тебе говорит безумие юности! Тебе хочется борьбы. Научись сначала ждать, пока волны разобьются о берег в бурю, а потом с нею вступай в борьбу!
Мореплаватель Садко:
- Бояре! Правду говорить - никому не угодить. Многие из вас были на землях греков, римлян, видели, как живут наши соседи булгары и хазары. У них свои цари, и они живут лучше нас. Мы можем тоже так жить, если не будем думать только о себе и постоянно соперничать друг с другом за первенство. Что наша жизнь? Ничто! Жизнь - самое дешевое приобретение. -С потерей себя она теряет всякий смысл. Остаются лишь твои дела на благо отечества. Долго препирались соратники Гостомысла с противниками приглашения на княжения варягов в Новгород.
Вскоре прошло голосование. Вече приняло решение пригласить варягов княжить в Новгороде.
- Удивительно, не вероятно, как северяне, никогда не знавшие ни властелинов, ни рабов на славянской земле - пошли на такой шаг! На мой взгляд, все в нашей ментальности и в нашем бытие, которые толкают нас на не всегда подающее разумению деяния и поступки! Это наша национальная особенность, с которой мы в нашей истории столкнемся еще не один раз, - восклицал Гудислав.
… Поздней осенью, в первых числах ноября 862 года пять варяжских судов, в каждом из которых находилось около пятидесяти человек, подошли к Новгороду. Князь Рюрик и его братья Синеус и Трувор стояли на носу флагманской ладьи и переговаривались между собой: - Полунощная и дикая страна, эти словены! – произнес Рюрик. - Я слышал, что они никогда не знали единовластия. Все решают сообща на своем вече. Междоусобие и внутренние беспорядки вскрыли вред народного правления. Именно поэтому они пригласили нас на княжение. Странная страна! Ничего не понимаю!
- А мне рассказывали, что восточные славяне очень бодрые, сильные и неутомимые воины. Они легко переносят голод, холод, зной и любую нужду. Храбры и свирепы в бою! – добавил Синеус.- Правда живут они в полуземлянках, крытые дерном или камышом. У нас на родине в них не захотели бы жить даже собаки.
- И, действительно, странно, что они ищут правителя среди иноплеменников.
- Ничего странного нет,- вмешался в разговор всегда молчаливый Трувор,- многие языческие народы не знали сначала единовластия, когда только начали выходить из своего дикого состояния. Восточные славяне не исключение. А почему не строят добротные дома, когда вокруг сколько добротного леса, а живут в землянках, то только потому, что боятся набегов чужих племен, да и соплеменников. Отчего селятся в глуши и далеко от дорог. Законный инстинкт самосохранения! Им надо помочь, а за это они обещают нам хорошо заплатить – по мечу с дыма. А их мечи остры с обеих сторон, а сабли наши имеют одно лезвие. Более того, у них много других богатств: мехов, меда, воска, но самое главное – красивые девушки. – И тут, довольный своей шуткой, весело рассмеялся. Его веселость поддержали братья взрывом дикого хохота.
Как не раз повторял в своих устных сказаниях славный певец земли русской Гудислав:
- И действительно, мы – чудная страна! Как живем, так об этом и поем. Велико и богато наше отечество, но нет в нем хозяина, а от того не обустроено и дико оно. Стыдно и горько мне, будто мы худшие из людей…Кто нас образумит и поставит на правильную дорогу? Наверное, наши Боги услышали и послали нам правителей. Кто сего знает?
Ладьи варягов, изящные, маневренные, скоростные и так похожие друг на друга стремительно приближались к берегу. Они совсем не были приспособлены для морских сражений, а больше походили на торговые суда заморских купцов, с разноцветными парусами, хотя в каждом их них находилось свыше сорока хорошо вооруженных викингов.
- Убрать паруса, сушить весла! - послышалась команда капитанов, - и вскоре одна ладья за другой плавно причалили к дощатой пристани.
Новгородцы уже не ждали в этом году норманнов, так как начались первые заморозки и неожиданные морозы могли сковать реку Волхву и озеро Ильмень льдом. Но братья Рюриковичи не были бы истинными викингами, если бы уповали на плохую погоду. Северный ветер их родины сделал их великими воинами, завоевателями и торговцами. Ради своей выгоды они были готовы отправиться даже к своим или чужим Богам в Преисподнюю.
Увидев высаживающихся варягов на берег, толпы зевак бросились в рассыпную - одни бежали за крепостные стены города, а другие в густую чащу леса. Вскоре пристань опустела. Ворота Новгорода закрылись и на крепостных стенах появились ратники в доспехах. Но вскоре все выяснилось: знатные бояре и горожане встречали дорогих гостей с хлебом и солью у ворот города
-Как бы это войско не принесло зло на нашу землю?- говорил седой старик сыну в толпе встречающих.
- Не бойся, батя, лихое - лихим избывают, не таких бивали!- отвечал ему рыжеволосый детина, по имени Дубовер, слуга боярина Вадима.
- Пожалуйте на землю славянскую, хлебосольную! – приветствовал гостей старейшина Осмысл с боярами. Принимая хлеб, князь Рюрик сказал:
- Клянемся этим хлебом, нашим богом Одином править согласно древним законам этой земли, защищать и оберегать ее от недругов, почитать ее Богов, быть справедливыми! Вскоре делегация бояр, Рюриковичи и дружина с трудом проследовали через городские ворота в город. Однако движению торжественной процессии мешали толпы новгородцев, заполонившие улицы города. Несколько свирепых варягов бросились расчищать дорогу для прохождения новоиспеченного правителя. Одетые по обычаям своей родины, в длинные стальные кольчуги, вооруженные круглыми щитами и короткими мечами, они принялись теснить толпу, но та напирала. В ход пошли удары ручкой меча и его плоской части. Толпа расступилась, давая дорогу процессии. Женщина с маленьким ребенком зазевалась и не успела уйти с дороги. К ней неожиданно подбежал бородатый варяг и ударом щита повалил ее на землю. Ребенок выпал из ее рук и начал кричать. Не обращая внимания на плач ребенка, варяг схватил женщину за руку и поволок ее с дороги, как упирающее ногами животное. Толпа зароптала и двинулась вперед…
Наблюдая эту дикую сцену, молодой боярин Вадим не сдержался. Кровь бросилась ему в голову и затмила его рассудок. Он рванулся к кричащему во все горло ребенку, поднял его с земли и начал успокаивать. В это время к нему подбежал обидчик женщины и нанес ему удар ручкой меча в лоб. В глазах потемнело и кровь залила все лицо Вадима. С трудом, немного покачиваясь, он передал плачущего ребенка матери, а затем неожиданно развернулся и набросился на обидчика. Ловким и неожиданным ударом он поверг варяга на землю и начал душить. Варягу удалось вывернуться из рук разъяренного боярина и вскочить на ноги. Но Вадим, как безумный с силой ударил его сжатым кулаком между глаз. Варяг зашатался и, как пьяный рухнул навзничь. Народ волновался и кричал. Тут подоспели несколько варягов и повисли у молодого боярина на руках, а затем повалили на землю и приставили к горлу мечи. Никто из новгородцев не пришел на помощь Вадиму…
- Отпустите его! – послышался чей-то повелительный голос. Толпа расступилась. Перед молодым боярином стоял сорокалетний варяг с русой бородой и пронзительными карими глазами. Их взгляды встретились. Сначала глаза нового повелителя Новгорода были злы, темны и мрачны, как будто они видели перед собой врага. В них был написан гнев и ленивое любопытство, потом, когда он взглянул на поверженного варяга и безоружного Вадима, в его глазах появилось удивление. Узнав в чем дело, он приказал отпустить молодого человека, а варягу, по имени Дир, встать в строй в конец дружины вместе с Аскольдом, его братом:
- Аскольд,- сказал конунг, есть и на дьявола гром, уйми своего брата. Он сеет рознь и недоверие между нами и горожанами, ибо я вынужден буду отправить его на родину, если до того он не захлебнется собственной злобой и не скончается не сходя с места.
- Проклятый русич – рычал сдавленны от ярости голосом Дир.- Ты мне за все заплатишь. Я тебя убью, как собаку. Но раньше хорошенько отстегаю кнутом! Твоя холеная к боярская кожа полетит клочьями…- Вадим сохранял свою обычную невозмутимость и улыбался, будто это была шутка, а не страшная угроза.
Вскоре торжественная процессия вновь продолжила свой путь и свернула на дворцовую площадь, где в просторном тереме для гостей и новгородской знати уже были накрыты длинные столы для пира, в честь нового правителя и его храброй дружины.
Князь Рюрик, вместе с братьями и самыми знатными боярами, занял место во главе стола. Он взял наполненный слугой кубок вина и торжественно произнес:
-Нас позвали и мы пришли на эту землю, чтобы ее лелеять и оберегать. Мы ваши верные слуги. Поклянемся же друг другу жить в любви и согласии, осушив наши кубки до дна!
Варяги и новгородцы в едином порыве встали из-за своих столов и все дружно выпили свои чаши до дна. Пир начался…
… На том пиру гусляр-мальчишка, будущий отец Гудислава, подпевал старым гуслярам, воздавая хвалу новым правителям земли русской:
- Они храбры, как львы, сердиты, словно рысь, и мчатся по земле, как северный ветер. Слава о них гуляет по всем землям. Они защитят Новгород и славянские земли от врагов .О ,наши языческие Боги, помогите им!
… Было подано на стол на том пиру более пятидесяти различных русских разносолов. Медовуха, брага, заморские вина лились рекой. Гусляры и скоморохи веселили публику. Новгородцы начали брататься с варягами. Пир в честь нового дружеского союза славен и норманов удался.