Форум
Утро было солнечное и жаркое. Я пришел снова в себя. В бирюзовом небе кружились два черных грифа. Один взмывал широкими кругами все выше и выше, а второй несся за ним вдогонку, пытаясь вырвать из его когтей добычу. Стаи ворон и пестрых сорок кружили надо мною с карканьем в поисках трупов, выброшенных на песчаный берег ночным ураганом. Видно для них я должен быть следующей добычей. Я решил, что пришел конец моим мучениям. Вдруг передо мной упала на песок обороненная грифом окровавленная человеческая голова с выклеванными глазницами. Она принадлежала одному из матросов, который выбросил меня за борт галеры. Мне стало дурно, но тут я услышал позади смех и речь на тюркском наречии:
- Пусть меня возьмет шайтан! Чужестранец, небо шлет тебе свой привет! Это означает, что будешь долго жить! – Я вздрогнул и огляделся. Позади меня стояли кочевники в черных остроконечных овчинных и лисьих шапках, подпоясанные кожаными ремнями, на которых висели широкие кривые ножи. Они хохотали над моей беспомощностью. Я попытался встать, но тут же снова потерял сознание.
Первый раз я очнулся от боли, равномерно раскачиваясь на высоте. Моя голова свисала почти до самой земли, руки были связаны и закручены за спиной. Все мое тело занемело. Босые ноги задевали сухие колючие кусты репейника. С трудом я раскрыл один глаз. Второй распух и не открывался. Голову ломила резкая боль. Я понял, что лежу грудью на спине лошади. Гортанный голос, сухой и скрипучий громко произнес на тюрском наречии:
- Ты кто?- спросил он меня.- Судя по твоей одежде, ты видел далекие страны? Куда и зачем ты направлялся?
- Я странник!- ответил с трудом я. – Ищу себя и людей!
- Мудрено говоришь!- ответил тот же голос. – Все ты врешь! Ты колдун и шпион! Здешние места пустынны и люди здесь не живут. Он несколько раз стегнул меня плетью по спине и голове, что я снова потерял сознание.
Очнулся я на другой день уже в стане кипчаков. Это были – печенеги. Печенеги - кочевой народ, родственный хазарам и пришедшим в степь всего несколько лет назад . Эти племена кочевали в степях от Волги до Карпат и исповедовали мусульманскую веру. Степняки делились на несколько племен и родов. Многие из них были язычниками. Из-за лучших пастбищ, между ними часто происходили ожесточенные схватки. Войны между родами иногда длились десятилетиями. Процветала кровавая месть: за убийство или оскорбление родича мстил весь род и даже племя. Каждое племя поклонялось своим божествам. Во главе племен стояли вожди, которые выбирались из самого богатого и знатного рода. Они руководили воинами во время набегов, выбирали места для кочевий .Вожди и их близкие родственники владели большими стадами скота и лучшими пастбищами. Земледелием и ремеслом они не занимались. На них работали рабы из пленников.
Длинный лагерь печенегов был растянут вдоль реки Итиль. Пылали тысячи костров. Вокруг них копошились, как муравьи степняки. Женщины готовили пищу, а мужчины были заняты лошадьми, починкой походной утвари, оружием и разговорами. Крики, кашель, шум , песни. В бескрайней степи кипела своя, особая, не похожая на нашу русов жизнь. Запахи вареного мяса пробудили во мне чувство невыносимого голода, но я пересилил себя и начал думать, как вырваться из моего неожиданного заточения. Я огляделся. Несколько таких же невольников, как и я, были прикованы к столбам посреди площади. Руки пленников были подняты кверху. Тугие веревки из конских волос окручивали кисти рук и колени. Головы бедняг были повязаны тряпицей. Низкорослый и толстый степняк развлекался тем, что подбегал к столбу и с прискоком наносил удары невольникам плетью, затем с одышкой медленно отступал.
- Вы у меня завоете, неверные!- хрипел он.- Вам никогда не сбежать отсюда. Лучше я ваши тела скормлю шакалам! Эта сцена еще больше укрепила во мне желание бежать с этого Ада.
Спустя час меня развязали , а затем отвели к беку. В роскошной юрте, устланной широким ковром, седел скрестив ноги, крепкий и молодой владыка степи. Он был молод, высок, с прямыми плечами и очень тонок в поясе. Сбоку в зеленых сафьяновых ножнах висела кривая сабля. Красные сапоги из верблюжьей замши на тонких высоких каблуках, высокая круглая шапка из овчины, модный халат, говорили о том, что он повидал многие страны и знает несколько языков. Это подтверждало смуглое решительное лицо с умным взглядом, и манера его поведения. На меня смотрели неподвижные стеклянные глаза, холодные и непроницаемые.
- Этот человек может так же спокойно приласкать, как и раздавить меня,- подумал я.
- Проходи ко мне и садись! Пригласил меня владыка степей. Я повиновался.
Чернокожий невольник, с цепью на ногах и с серьгой в ухе, поставил широкий низкий столик и ловким движением набросил на него шелковую скатерть. Молодая девушка славянской внешности опустила перед ханом серебряный поднос с деревянными чашками горячего чая, приправленного солью и бараньим жиром. На скатерть она положила стопку еще горячих подрумяненных лепешек и большую миску вареной баранины. Поставила несколько глубоких мисок с водой, сметаной и медом.
- Не бойся меня и ешь, Авил. Сегодня ты мой гость. Такое гостеприимство меня удивило, но я не подал вида. Наступила длинная пауза.
- Почему не ешь? Тебе не нравится наша пища?- с усмешкой произнес владыка степей.
- Прости великий хан, но я не голоден, ответил я с достоинством.- Такой ответ, по степным обычаям, был грубостью. Хан Боняк, так звали повелителя кочевников, вскинул и опустил глаза, и только уголок рта его скривился и чуть дрогнул.
- Кто ты и какой веры?- продолжил миролюбиво хитрый хан , - и зачем пренебрегаешь моим гостеприимством и ищешь со мной ссоры?
- О, великодушный и великий повелитель степи! – молвил я льстиво. Мир, , богатства и счастье твоему дому и народу! Кто сейчас я? Я , сухой бурьян, гонимый по степи ветром скитаний. Взгляни на того, кто был богат и удачлив, но никогда не знал покоя. Бич несчастий преследует меня за мои грехи. Я потерял жену, друзей. Наша ладья в бурю разбилась о скалы. Все погибли. Выжил я один. Твои воины нашли меня в беспамятстве и взяли в плен. Я не кому не сделал зла и был без оружия. В чем моя вина перед тобой?
Тут я рассказал ему вкратце о смерти Богданы, разочаровании в жизни, брошенном сыне, только утаив о службе при киевском дворе и моем грехе с дочерью.
- Это невесело, - сказал Боняк и очень не хорошо! У нас в народе говорят, что счастье и несчастье по кругу ходят. Горе везде, как ветер в степи. Ты еще молод, образован, знаешь несколько языков и уже не по годам мудр. Оставайся у нас, женись, заведи детей и прими нашу веру. Я возвеличу тебя. Такие люди, как ты, нужны мне, но не как рабы, а как преданные Аллаху и мне люди.
- Прости меня, светлейший и мудрейший повелитель Великой Степи! Смерти бояться – на свете не жить. Я не хочу тебе служить или еще кому-либо. Я уже на службе у своего Бога и только ему буду служить! -Хан Боняк резко приподнялся и недоверчиво на меня посмотрел. Но тут же изобразив на лице добрую улыбку, подал мне полную чашу хмельного кумыса и сказал:
- Странник, ты достоин всяческих похвал, раз так чтишь своего Бога. Выпей и расскажи мне о своей вере.- Хан выпил первым, за ним выпили все сидящие за столом. Мне ничего не оставалось делать, как уважать законы и обычаи кочевников и выпить до дна хмельной напиток на голодный желудок. Хмель ударил мне так в голову, что я чуть не свалился на бок. Сидящие за столом несколько приближенных к хану вельмож рассмеялись. Пустые чаши слуги тотчас отбирали и вновь наполняли по- новой. Зная обычаи степняков, я не пил, пока это не делал повелитель степи. Слава Господу Богу, он пил мало и это спасло меня от позора отключиться за столом. Я налег на закуски и вареную баранину и вскоре пришел в себя.
Несколько часов я рассказывал сынам степи о нашей вере и Исусе Христе, пока это правителю и другим не наскучило, хотя они меня слушали с большим интересом. Только я сделал небольшую паузу, как хан ударил меня по плечу и сказал:
- Довольно, странник. Ты хитрый рус и настоящий христианин! Ведешь себя достойно и заслуживаешь уважение. Завтра я решу, что с тобой делать, а пока отправляйся отдыхать. Слуги проводят тебя в шатер для гостей.
Я сердечно поблагодарил печенежского князя за гостеприимство и, пожелав ему многие лета, удалился.
На следующее утро по повелению бека меня определили в писцы и подарили от его имени новый цветной халат, что считалось большой милостью бека и оказанием доверия. Каждый день с утра до темноты сидя на истертом большом ковре в ряду других песцов. Мне было приказано составлять счета, описи имущества, скота, приказы и всякие другие важные бумаги. Любой другой пленник на моем месте считал бы себя счастливчиком: я жил в небольшой юрте, без охраны и цепи на ноге, мог свободно передвигаться по лагерю и даже завести семью. Но я уже давно не был искателем благополучия. Прошлые мои прегрешения испепеляли мою душу и все выпавшие на мою долю испытания я принимал , как божье наказание смиренно и терпеливо. Так прошло три месяца моего пленения печенегами и жизни в неволе. Я почти смирился со своей несчастной судьбой, ибо все свои лишения принимал ,как Божье наказание за мои прегрешения.
Как-то проснулся я от крика ребенка и воя женщин. Я выскочил из шатра и увидел, как молодая и богато одетая женщина, жена бека Айгуль и черный раб склонились над трехлетним малышом, который кричал, показывая на ногу. Вокруг них образовалась большая толпа.
- Что случилось? – спросил я. Женщина смотрела на своего сына и глаза ее были наполнены слезами. Она была безумно красива даже в своем горе.
- Его укусила гремучая змея ,- с трудом выговорила бедная женщина.-
У бедного малыша уже опухла ножка, и на месте укуса, на покрасневшей коже, образовалось серое пятно. Две капли крови, как два рубина, просочились из двух маленьких ранок.
- Это гремучая змея. Он умирает! Его не спасти, - как безумная повторяла несчастная женщина. Она прижимала к груди малыша, который издавал душераздирающие крики.
- Он умрет через полчаса, против укуса этой твари нет средства! - проговорил подошедший седой кипчак- лекарь и снял остроконечную шапку.
Я молча подошел к безумной от горя матери, и взял из ее рук ребенка. Мать отдала малыша беспрекословно и устремила на меня взгляд полный надежды и доверия.
Я попросил у одного из степняков кинжал , сделал на месте укуса два крестообразных надреза, раздвинул края раны и нажал, чтобы выжать кровь, которая все не вытекала, а острие клинка положил в раскаленные угли ближайшего костра.
Затем после секундного колебания я взглянул на скорбную мать, увидел жаркую мольбу в ее глазах, полных слез, и посмотрел на ребенка, которого сотрясала страшная судорга, и без колебаний прильнул ртом к одной из ранок и стал отсасывать кровь, время от времени сплевывая покрасневшую слюну. Напрасно пытались вмешаться собравшиеся старики и воины. Не слушая их и не отвечая им, я принялся отсасывать кровь со второй раны. Решив, что отсосано достаточно , я хладнокровно достал из углей раскаленный кинжал и приложил его к ране. Запахло жженым мясом. Ребенок корчился и кричал от боли. В два приема я повторил ту же операцию, не обращая внимания на отчаянные крики ребенка и негодование толпы.
Несчастная мать, звали ее Айгуль, смотрела своими заплаканными глазами на меня. В ее глазах застыл немой вопрос:
- Ты его спасешь?
Я приложил к ранам мальчика листья мать- мачехи , и бережно перевязал рану на ноге. Затем бережно поднял ребенка и передал матери:
- Женщина!- хрипло произнес я, - …твой сын будет жить! - и стремительно удалился в шатер.
Чувствуя стеснение в груди, молодая женщина провела дрожащей рукой по лбу и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоить беспорядочное биение сердце.
- Ее малыш будет жить!- Она крепко прижала к себе ребенка и, как безумная, начала осыпать его поцелуями и рыдать.
- Пусть меня возьмет шайтан! Чужестранец, небо шлет тебе свой привет! Это означает, что будешь долго жить! – Я вздрогнул и огляделся. Позади меня стояли кочевники в черных остроконечных овчинных и лисьих шапках, подпоясанные кожаными ремнями, на которых висели широкие кривые ножи. Они хохотали над моей беспомощностью. Я попытался встать, но тут же снова потерял сознание.
Первый раз я очнулся от боли, равномерно раскачиваясь на высоте. Моя голова свисала почти до самой земли, руки были связаны и закручены за спиной. Все мое тело занемело. Босые ноги задевали сухие колючие кусты репейника. С трудом я раскрыл один глаз. Второй распух и не открывался. Голову ломила резкая боль. Я понял, что лежу грудью на спине лошади. Гортанный голос, сухой и скрипучий громко произнес на тюрском наречии:
- Ты кто?- спросил он меня.- Судя по твоей одежде, ты видел далекие страны? Куда и зачем ты направлялся?
- Я странник!- ответил с трудом я. – Ищу себя и людей!
- Мудрено говоришь!- ответил тот же голос. – Все ты врешь! Ты колдун и шпион! Здешние места пустынны и люди здесь не живут. Он несколько раз стегнул меня плетью по спине и голове, что я снова потерял сознание.
Очнулся я на другой день уже в стане кипчаков. Это были – печенеги. Печенеги - кочевой народ, родственный хазарам и пришедшим в степь всего несколько лет назад . Эти племена кочевали в степях от Волги до Карпат и исповедовали мусульманскую веру. Степняки делились на несколько племен и родов. Многие из них были язычниками. Из-за лучших пастбищ, между ними часто происходили ожесточенные схватки. Войны между родами иногда длились десятилетиями. Процветала кровавая месть: за убийство или оскорбление родича мстил весь род и даже племя. Каждое племя поклонялось своим божествам. Во главе племен стояли вожди, которые выбирались из самого богатого и знатного рода. Они руководили воинами во время набегов, выбирали места для кочевий .Вожди и их близкие родственники владели большими стадами скота и лучшими пастбищами. Земледелием и ремеслом они не занимались. На них работали рабы из пленников.
Длинный лагерь печенегов был растянут вдоль реки Итиль. Пылали тысячи костров. Вокруг них копошились, как муравьи степняки. Женщины готовили пищу, а мужчины были заняты лошадьми, починкой походной утвари, оружием и разговорами. Крики, кашель, шум , песни. В бескрайней степи кипела своя, особая, не похожая на нашу русов жизнь. Запахи вареного мяса пробудили во мне чувство невыносимого голода, но я пересилил себя и начал думать, как вырваться из моего неожиданного заточения. Я огляделся. Несколько таких же невольников, как и я, были прикованы к столбам посреди площади. Руки пленников были подняты кверху. Тугие веревки из конских волос окручивали кисти рук и колени. Головы бедняг были повязаны тряпицей. Низкорослый и толстый степняк развлекался тем, что подбегал к столбу и с прискоком наносил удары невольникам плетью, затем с одышкой медленно отступал.
- Вы у меня завоете, неверные!- хрипел он.- Вам никогда не сбежать отсюда. Лучше я ваши тела скормлю шакалам! Эта сцена еще больше укрепила во мне желание бежать с этого Ада.
Спустя час меня развязали , а затем отвели к беку. В роскошной юрте, устланной широким ковром, седел скрестив ноги, крепкий и молодой владыка степи. Он был молод, высок, с прямыми плечами и очень тонок в поясе. Сбоку в зеленых сафьяновых ножнах висела кривая сабля. Красные сапоги из верблюжьей замши на тонких высоких каблуках, высокая круглая шапка из овчины, модный халат, говорили о том, что он повидал многие страны и знает несколько языков. Это подтверждало смуглое решительное лицо с умным взглядом, и манера его поведения. На меня смотрели неподвижные стеклянные глаза, холодные и непроницаемые.
- Этот человек может так же спокойно приласкать, как и раздавить меня,- подумал я.
- Проходи ко мне и садись! Пригласил меня владыка степей. Я повиновался.
Чернокожий невольник, с цепью на ногах и с серьгой в ухе, поставил широкий низкий столик и ловким движением набросил на него шелковую скатерть. Молодая девушка славянской внешности опустила перед ханом серебряный поднос с деревянными чашками горячего чая, приправленного солью и бараньим жиром. На скатерть она положила стопку еще горячих подрумяненных лепешек и большую миску вареной баранины. Поставила несколько глубоких мисок с водой, сметаной и медом.
- Не бойся меня и ешь, Авил. Сегодня ты мой гость. Такое гостеприимство меня удивило, но я не подал вида. Наступила длинная пауза.
- Почему не ешь? Тебе не нравится наша пища?- с усмешкой произнес владыка степей.
- Прости великий хан, но я не голоден, ответил я с достоинством.- Такой ответ, по степным обычаям, был грубостью. Хан Боняк, так звали повелителя кочевников, вскинул и опустил глаза, и только уголок рта его скривился и чуть дрогнул.
- Кто ты и какой веры?- продолжил миролюбиво хитрый хан , - и зачем пренебрегаешь моим гостеприимством и ищешь со мной ссоры?
- О, великодушный и великий повелитель степи! – молвил я льстиво. Мир, , богатства и счастье твоему дому и народу! Кто сейчас я? Я , сухой бурьян, гонимый по степи ветром скитаний. Взгляни на того, кто был богат и удачлив, но никогда не знал покоя. Бич несчастий преследует меня за мои грехи. Я потерял жену, друзей. Наша ладья в бурю разбилась о скалы. Все погибли. Выжил я один. Твои воины нашли меня в беспамятстве и взяли в плен. Я не кому не сделал зла и был без оружия. В чем моя вина перед тобой?
Тут я рассказал ему вкратце о смерти Богданы, разочаровании в жизни, брошенном сыне, только утаив о службе при киевском дворе и моем грехе с дочерью.
- Это невесело, - сказал Боняк и очень не хорошо! У нас в народе говорят, что счастье и несчастье по кругу ходят. Горе везде, как ветер в степи. Ты еще молод, образован, знаешь несколько языков и уже не по годам мудр. Оставайся у нас, женись, заведи детей и прими нашу веру. Я возвеличу тебя. Такие люди, как ты, нужны мне, но не как рабы, а как преданные Аллаху и мне люди.
- Прости меня, светлейший и мудрейший повелитель Великой Степи! Смерти бояться – на свете не жить. Я не хочу тебе служить или еще кому-либо. Я уже на службе у своего Бога и только ему буду служить! -Хан Боняк резко приподнялся и недоверчиво на меня посмотрел. Но тут же изобразив на лице добрую улыбку, подал мне полную чашу хмельного кумыса и сказал:
- Странник, ты достоин всяческих похвал, раз так чтишь своего Бога. Выпей и расскажи мне о своей вере.- Хан выпил первым, за ним выпили все сидящие за столом. Мне ничего не оставалось делать, как уважать законы и обычаи кочевников и выпить до дна хмельной напиток на голодный желудок. Хмель ударил мне так в голову, что я чуть не свалился на бок. Сидящие за столом несколько приближенных к хану вельмож рассмеялись. Пустые чаши слуги тотчас отбирали и вновь наполняли по- новой. Зная обычаи степняков, я не пил, пока это не делал повелитель степи. Слава Господу Богу, он пил мало и это спасло меня от позора отключиться за столом. Я налег на закуски и вареную баранину и вскоре пришел в себя.
Несколько часов я рассказывал сынам степи о нашей вере и Исусе Христе, пока это правителю и другим не наскучило, хотя они меня слушали с большим интересом. Только я сделал небольшую паузу, как хан ударил меня по плечу и сказал:
- Довольно, странник. Ты хитрый рус и настоящий христианин! Ведешь себя достойно и заслуживаешь уважение. Завтра я решу, что с тобой делать, а пока отправляйся отдыхать. Слуги проводят тебя в шатер для гостей.
Я сердечно поблагодарил печенежского князя за гостеприимство и, пожелав ему многие лета, удалился.
На следующее утро по повелению бека меня определили в писцы и подарили от его имени новый цветной халат, что считалось большой милостью бека и оказанием доверия. Каждый день с утра до темноты сидя на истертом большом ковре в ряду других песцов. Мне было приказано составлять счета, описи имущества, скота, приказы и всякие другие важные бумаги. Любой другой пленник на моем месте считал бы себя счастливчиком: я жил в небольшой юрте, без охраны и цепи на ноге, мог свободно передвигаться по лагерю и даже завести семью. Но я уже давно не был искателем благополучия. Прошлые мои прегрешения испепеляли мою душу и все выпавшие на мою долю испытания я принимал , как божье наказание смиренно и терпеливо. Так прошло три месяца моего пленения печенегами и жизни в неволе. Я почти смирился со своей несчастной судьбой, ибо все свои лишения принимал ,как Божье наказание за мои прегрешения.
Как-то проснулся я от крика ребенка и воя женщин. Я выскочил из шатра и увидел, как молодая и богато одетая женщина, жена бека Айгуль и черный раб склонились над трехлетним малышом, который кричал, показывая на ногу. Вокруг них образовалась большая толпа.
- Что случилось? – спросил я. Женщина смотрела на своего сына и глаза ее были наполнены слезами. Она была безумно красива даже в своем горе.
- Его укусила гремучая змея ,- с трудом выговорила бедная женщина.-
У бедного малыша уже опухла ножка, и на месте укуса, на покрасневшей коже, образовалось серое пятно. Две капли крови, как два рубина, просочились из двух маленьких ранок.
- Это гремучая змея. Он умирает! Его не спасти, - как безумная повторяла несчастная женщина. Она прижимала к груди малыша, который издавал душераздирающие крики.
- Он умрет через полчаса, против укуса этой твари нет средства! - проговорил подошедший седой кипчак- лекарь и снял остроконечную шапку.
Я молча подошел к безумной от горя матери, и взял из ее рук ребенка. Мать отдала малыша беспрекословно и устремила на меня взгляд полный надежды и доверия.
Я попросил у одного из степняков кинжал , сделал на месте укуса два крестообразных надреза, раздвинул края раны и нажал, чтобы выжать кровь, которая все не вытекала, а острие клинка положил в раскаленные угли ближайшего костра.
Затем после секундного колебания я взглянул на скорбную мать, увидел жаркую мольбу в ее глазах, полных слез, и посмотрел на ребенка, которого сотрясала страшная судорга, и без колебаний прильнул ртом к одной из ранок и стал отсасывать кровь, время от времени сплевывая покрасневшую слюну. Напрасно пытались вмешаться собравшиеся старики и воины. Не слушая их и не отвечая им, я принялся отсасывать кровь со второй раны. Решив, что отсосано достаточно , я хладнокровно достал из углей раскаленный кинжал и приложил его к ране. Запахло жженым мясом. Ребенок корчился и кричал от боли. В два приема я повторил ту же операцию, не обращая внимания на отчаянные крики ребенка и негодование толпы.
Несчастная мать, звали ее Айгуль, смотрела своими заплаканными глазами на меня. В ее глазах застыл немой вопрос:
- Ты его спасешь?
Я приложил к ранам мальчика листья мать- мачехи , и бережно перевязал рану на ноге. Затем бережно поднял ребенка и передал матери:
- Женщина!- хрипло произнес я, - …твой сын будет жить! - и стремительно удалился в шатер.
Чувствуя стеснение в груди, молодая женщина провела дрожащей рукой по лбу и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоить беспорядочное биение сердце.
- Ее малыш будет жить!- Она крепко прижала к себе ребенка и, как безумная, начала осыпать его поцелуями и рыдать.
