milutka
Вы хотите отреагировать на этот пост ? Создайте аккаунт всего в несколько кликов или войдите на форум.
milutka

форум милютинского района


Вы не подключены. Войдите или зарегистрируйтесь

'''ГЛАВА 6. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА С ВАСИЛИЕМ БУСЛАЕВЫМ.'''

Перейти вниз  Сообщение [Страница 1 из 1]

Александр Багор



Страх не всегда является признаком трусости, как и безрассудство, признаком храбрости. Но тот, кто испытывает страх, но, не смотря на это, продолжает идти вперед, не позволяя себе поддаться робости, преодолевая свое малодушие, достоин называться храбрецом. А тот, кто ввязывается в опасную борьбу, не учитывая свои силы и возможности и какому риску, подвергает себя и своих соратников – всего лишь безответственен и большой глупец.
Заняв киевский престол, князь Владимир, наверное, понимал, что только страхом, храбростью, силой и жестокостью управлять славянскими народами безрассудно. Чтобы править таким народом – надо на него опираться. Ибо опыт правления его деда, отца и братьев его многому должен был научить и подсказать.
Как бы ты не был силен и не стоял на более высокой ступени развития своих сил и могущества с помощью одних наемников трудно управлять славянскими племенами. К тому же его сородичи, варяги, были ненадежны, не заплати им. Да и само счастье войны так изменчиво и непостоянен исход сражения. Именно по этой причине конунг избавился от наемников и набрал в свою дружину воинов славян. Так на Руси появились свои воины – герои, первые русские богатыри.
Вряд ли найдется в Киеве и на всей Руси человек, который не слышал о подвигах и деяниях русских богатырей Ильи Муромца, Добрыни Никитича, Алеши Поповича, Василие Буслаеве или Переяславе. Народная молва их идеализировала и наделила сверхчеловеческими способностями - великой храбростью, отвагой и умом. Но, как бы там не было, они были реальными людьми со своими достоинствами и недостатками. Именно в них наиболее полно отразился наш русский характер, дух народа и его стремление к справедливости. Многих из них я часто встречал на приемах у князя Владимира или пирах, где они были завсегдатаями, но лично с ними не был знаком. Как я уже рассказывал выше, я был хорошо знаком с Василием Буслаевым.
После победоносного похода на булгар конунг по обыкновению пригласил на свой пир всех русских богатырей. Пригласили и Василия. Об этом еще особо позаботилась княжна киевская Юлия. Добрыня был категорически против его присутствия. И не потому, что он постоянно соперничал с Василием, а за его пьяное обвинение племянника в подлом убийстве брата.
Он говорил князю и княгине:
- Василий Буслаев ведет себя «неправильно», то есть поступает вопреки принятому порядку, нормам, нарушает запреты, не верит в предсказания. Он плохо закончит.
На княжеском пиру Владимир был чем–то сильно озабочен и думал о своем. Он мало ел и пил. После возвращения из похода он все свое свободное время проводил в княжеской
библиотеке или в беседах с отцом Михаилом о религии и государственном устройстве других стран. Его приближенных и даже друзей эти вопросы мало занимали и они обижались и сердились, что он так зло шутит над их серостью и безграмотностью.
На праздничном пиру, разодетая в парчу и шелка высокомерная знать, сверкая драгоценностями, и перстнями много ела, пила и веселилась. Она надменно и презрительно посматривала на менее знатных бояр, но трепетала перед любимцами конунга и Добрыни. Лицемерила знать и перед богатырями русскими, так как знала их пьяный крутой нрав. Особенно перед Василием. Василий Буслаев сидел на пиру сильно недовольным. Он был мрачен и неразговорчив. Не пропускал ни одного тоста, наливал сам себе и снова пил. При этом он не пьянел и сердито посматривал на князя Владимира и Добрыню. Иногда его взгляд долго задерживался на входной двери…
И тут в тронном зале вдруг все зашумели, а потом неожиданно все стихло. Двухстворчатые двери распахнулись настежь. В тронный зал вошла стража в праздничных кафтанах и сверкающих шлемах, с длинными копьями и мечами. Впереди них шла княжна Юлия в синем сарафане, с кружевными оборками снизу и вокруг шеи; руки ее украшали браслеты из золота и янтаря. Ее прелестную тонкую шею украшало колье тонкой работы из сапфиров. В черных, как смоль волосах, горели нити золота и изумруда. На ее красивом лице не было никаких белил, чем она резко отличалась от остальных женщин и девушек на пиру.
Лицо князя Владимира просветлело, и он радостно улыбнулся. Конунг медленно встал, глядя, как княгиня поднимается по ступенькам к трону, и громко сказал:
- Родная, я думал, ты не почтишь нас сегодня своим присутствием?
Она нежно ему улыбнулась и смущенно пробормотала: - Мой друг, мне стало очень скучно, и я захотела тебя увидеть! Князь Владимир с нежностью посмотрел на княгиню. Она ответила ему любящим взглядом. Такие трогательные и нежные отношения между супругами не скрылись от Василия. Он еще больше помрачнел и совсем приуныл.
Вновь сильно заиграла музыка: гусли, дудки, колокольчики и барабаны. Придворные продолжили свои танцы, а скоморохи свои шутки. Я искоса наблюдал за князем, княгиней и богатырем, но не только я один, многие уже гадали: выдержит ли Василий эту семейную идиллию.
Тот, не спеша, налил себе опять полный кубок вина, выпил и устремил свой взгляд на князя и княгиню. Сидевший за другим столом Добрыня заметил нарочито-вызывающий взгляд витязя. Он встал, нахмурился и потянулся к рукоятке своего меча, но попал в пустоту: в тронном зале, на пиру, оружие разрешалось носить только страже. Добрыня напрягся, настороженно следя за действиями Василия Буслаева, который грузно встал из-за стола, и чуть
покачиваясь, стал медленно подниматься по ступенькам лестницы, где на возвышении сидел князь с княгиней. Многие перестали танцевать, сотни глаз, внимательно стали следить за тем, что еще выкинет скандальный богатырь. Витязь, поднявшись на предпоследнюю ступеньку лестницы, поклонился настолько вежливо, что поклон его, можно было назвать оскорбительным, так как он касался более княжны Юлии, чем конунга.
- Премного тебе благодарен, князь Владимир, что пригласил меня на этот пир. Я искренне рад твоим победам и, что ты не жалеешь живота своего в борьбе за могущество и процветание Руси. Рад я и тому, что княжна Юлия счастлива с тобой.
Князь Владимир натянуто улыбнулся и прервал речь богатыря.
- Василий Буслаев, ты прямой и честный человек. Скажи мне по правде, почему отказался мне служить и святой Руси? Василий ни как не ожидал подобного вопроса. На какое-то мгновение он растерялся, но затем твердо произнес, глядя в глаза конунгу:
- Разно думать – вмести не идти! Я не могу и не желаю даже во имя Руси великой служить ворогу моего конунга, человеку, на руках которого его кровь и кровь славянского народа. Не могу уважать я и его жену, которая живет с врагом. Это был бы бесчестный поступок перед его памятью и величием, если бы я стал тебе служить!
- Витязь! - почти прошипела княгиня Юлия, – ты зашел слишком далеко. Каган терпелив и великодушен к тебе, но… Она явно была встревожена вызывающей позой и словами бывшего любимца, и никогда не думала, что он осмелится сказать эти слова в лицо князю Владимиру.
Князь Владимир, задумчиво потер пальцами переносицу и его глаза гневно блеснули. Спокойно, но чуть с раздражением, он сказал:
- Это похвально витязь, что ты до сих пор хранишь верность моему покойному брату, но какие у тебя основания упрекать меня и мою жену в подлости и бесчестии? Мы не причастны к смерти Ярополка. Так распорядилась жизнь, и так решили наши боги. И, обращаясь к сидящим за столом вельможам, князь громко сказал:
- Но мне интересно будет услышать, Василий Буслаев, чем закончатся твои упреки. Продолжа дальше! Новгородский богатырь растерялся, но потом, с свойственной ему честностью и прямотой, сказал:
- В таком случае, князь, я выскажу предположение. Князь поднял руку и прервал его.
- Слухами земля полнится, а причудами свет! Хватит предположений, говори факты. Если у тебя их нет - то это клевета. Если ты своей пьяной болтовней пытаешься вызвать ссору, то мне тебя жаль. Довольно! Я очень устал и больше не хочу слышать этого пьяного бреда, а по сему, перед памятью своего брата, я прощаю его преданного слугу за эти слова.
- Жизномир, подай мою мантию, - сказал князь мне, стоявшему за его троном и Былинная слава витязя Василия Буслаева
наблюдавшему за этой неприглядной сценой. Взяв нежно под руку княжну Юлию, князь, не спеша гордо удалился из тронного зала через потаенную дверь.
Василий Буслаев с мрачным лицом низко поклонился князю киевскому и княгине, а затем уставился на меня удивленно. Его рот растянулся в радостной улыбке. Он стремительно бросился ко мне, сжал в своих могучих объятиях и трижды по-русски расцеловал.
- Жизномир, брат мой, ты ли это и ли мне спьяну померещилось? - кричал витязь и больно хлопал меня по плечу. Сидящие за столом с любопытством смотрели на нашу радостную встречу. Василий Буслаев растолкал грубо двух сидевших рядом с ним знатных вельмож и усадил меня рядом с собой.
- Извини, друг, что я затеял ссору с твоим князем, но это наше личное дело и никого кроме нас оно никого не касается. Затем он с радостью налил два полных кубка вина и предложил выпить за нашу встречу. Конечно, я с радостью выпил, так как я уважал Василия Буслаев и даже любил. Более того, я гордился дружбой с ним. Изрядно выпив, мы разговорились: вспомнили наше путешествие из Киева в Новгород, приключения, девушек. А потом, как бы, само собой разумеется, Василий Буслаев начал мне рассказывать о своей жизни и своих мытарствах.
Он мне поведал, что родился в семье кузнеца в Новгороде. Мать и отец его любили и баловали. Со слезами на глазах он мне изливал душу:
- С детства я был смышленым и озорным, для меня не существовало слов «Нет» и «Нельзя». С семи лет я с отцом уже работал на его кузнице. Помогая ему, я день ото дня чувствовал, как мое тело наливается силушкой, которую я не знал куда применить. Я озорничал; всех задирал и провоцировал на драку; кулачные бои один на один с крепкими и намного старше меня ребятами были моим любимым занятием. Еще я безумно любил лошадей и оружие. Я все больше и больше ощущал в себе силушку великую и огромное желание быть воином. Все свое свободное время я проводил на княжеском дворе среди дружинников князя Ярополка, где учился военному искусству. Дружинники потешались над моим детским желанием сразиться с самым сильным из них. Вскоре они уже не смеялись надо мной, так как я уже в четырнадцать лет всех их побивал. Меня заметил молодой князь Ярополк, который приблизил меня к себе и стал лично учить меня воинским наукам и рыцарству. Я его сразу полюбил и стал ему предан, как собака. Он стал для меня больше, чем отец и мать. Ощутив в себе силушку великую, я сам себе выковал меч, изготовил лук и копье. Из твердого вяза вырезал огромную палицу. Моим оружием никто не мог воспользоваться, так как, чтобы ударить моей палицей, натянуть лук или ударить копьем, нужна была огромная силушка. В бой я шел всегда первым и впереди всех. Я, как таран, врезался в тесные ряды врагов и, в несколько минут пробивал строй, разгоняя неприятеля в разные стороны, оставляя после себя горы трупов. За мою бесшабашность, храбрость и силушку, меня сделали народная молва героем - богатырем. Конунг произвел меня в сотники. Князь Ярополк одному мне разрешил отбирать лично в свой отряд воинов по своему разумению.
На дружеских пирах я потешил князя и дружину. Под стать себе я набирал новых воинов, изъявивших желание служить в моей дружине. Для них я придумал особое
испытание: поднять одной рукой кубок с вином в полтора ведра, а затем выпить единым вздохом. Прошедших это испытание я подвергал еще одному: бил по голове в шутку дубиной из черного вяза. Кто выдерживал эти испытания, становился моими дружинником.
- У меня был хороший князь и хорошая дружина, - со вздохом и слезами на глазах произнес Василий Буслаев.- Затем опустив голову, он тихо заплакал. Но потом, справившись со своей минутной слабостью, сказал:
- Жизномир, друг и брат мой, не нужен я земле русской. Как мне надоело от безделья пить и озорничать, драться на потеху с мужиками новгородскими, видеть осуждающие взгляды матери и людей. Уйду я, наверное, с оставшимися со мной тридцатью молодцами к царю византийскому или хану половецкому. Сослужу им хорошую службу или сложу там свою буйную голову: чует мое сердце, мало мне осталось жить. Нет, нет, Жизномир, не нужны князьям варяжским и отечеству богатыри русские! И тут он встал и, пьяно покачиваясь, подошел к пустующему трону конунга, схватил его и в ярости сбросил вниз с помоста. В тронном зале все замерли. Первым опомнился Добрыня. Он приказал страже схватить богатыря. После небольшой потасовки, Василию скрутили руки и бросили в тюремный подвал.


http://milutinskay-1876.forum2x2.ru/f1-forum

Александр Багор



Анна Горшкова ( Велес) пишет:Страх не всегда является признаком трусости, как и безрассудство, признаком храбрости. Но тот, кто испытывает страх, но, не смотря на это, продолжает идти вперед, не позволяя себе поддаться робости, преодолевая свое малодушие, достоин называться храбрецом. А тот, кто ввязывается в опасную борьбу, не учитывая свои силы и возможности и какому риску, подвергает себя и своих соратников – всего лишь безответственен и большой глупец.
Заняв киевский престол, князь Владимир, наверное, понимал, что только страхом, храбростью, силой и жестокостью управлять славянскими народами безрассудно. Чтобы править таким народом – надо на него опираться. Ибо опыт правления его деда, отца и братьев его многому должен был научить и подсказать.
Как бы ты не был силен и не стоял на более высокой ступени развития своих сил и могущества с помощью одних наемников трудно управлять славянскими племенами. К тому же его сородичи, варяги, были ненадежны, не заплати им. Да и само счастье войны так изменчиво и непостоянен исход сражения. Именно по этой причине конунг избавился от наемников и набрал в свою дружину воинов славян. Так на Руси появились свои воины – герои, первые русские богатыри.
Вряд ли найдется в Киеве и на всей Руси человек, который не слышал о подвигах и деяниях русских богатырей Ильи Муромца, Добрыни Никитича, Алеши Поповича, Василие Буслаеве или Переяславе. Народная молва их идеализировала и наделила сверхчеловеческими способностями - великой храбростью, отвагой и умом. Но, как бы там не было, они были реальными людьми со своими достоинствами и недостатками. Именно в них наиболее полно отразился наш русский характер, дух народа и его стремление к справедливости. Многих из них я часто встречал на приемах у князя Владимира или пирах, где они были завсегдатаями, но лично с ними не был знаком. Как я уже рассказывал выше, я был хорошо знаком с Василием Буслаевым.
После победоносного похода на булгар конунг по обыкновению пригласил на свой пир всех русских богатырей. Пригласили и Василия. Об этом еще особо позаботилась княжна киевская Юлия. Добрыня был категорически против его присутствия. И не потому, что он постоянно соперничал с Василием, а за его пьяное обвинение племянника в подлом убийстве брата.
Он говорил князю и княгине:
- Василий Буслаев ведет себя «неправильно», то есть поступает вопреки принятому порядку, нормам, нарушает запреты, не верит в предсказания. Он плохо закончит.
На княжеском пиру Владимир был чем–то сильно озабочен и думал о своем. Он мало ел и пил. После возвращения из похода он все свое свободное время проводил в княжеской
библиотеке или в беседах с отцом Михаилом о религии и государственном устройстве других стран. Его приближенных и даже друзей эти вопросы мало занимали и они обижались и сердились, что он так зло шутит над их серостью и безграмотностью.
На праздничном пиру, разодетая в парчу и шелка высокомерная знать, сверкая драгоценностями, и перстнями много ела, пила и веселилась. Она надменно и презрительно посматривала на менее знатных бояр, но трепетала перед любимцами конунга и Добрыни. Лицемерила знать и перед богатырями русскими, так как знала их пьяный крутой нрав. Особенно перед Василием. Василий Буслаев сидел на пиру сильно недовольным. Он был мрачен и неразговорчив. Не пропускал ни одного тоста, наливал сам себе и снова пил. При этом он не пьянел и сердито посматривал на князя Владимира и Добрыню. Иногда его взгляд долго задерживался на входной двери…
И тут в тронном зале вдруг все зашумели, а потом неожиданно все стихло. Двухстворчатые двери распахнулись настежь. В тронный зал вошла стража в праздничных кафтанах и сверкающих шлемах, с длинными копьями и мечами. Впереди них шла княжна Юлия в синем сарафане, с кружевными оборками снизу и вокруг шеи; руки ее украшали браслеты из золота и янтаря. Ее прелестную тонкую шею украшало колье тонкой работы из сапфиров. В черных, как смоль волосах, горели нити золота и изумруда. На ее красивом лице не было никаких белил, чем она резко отличалась от остальных женщин и девушек на пиру.
Лицо князя Владимира просветлело, и он радостно улыбнулся. Конунг медленно встал, глядя, как княгиня поднимается по ступенькам к трону, и громко сказал:
- Родная, я думал, ты не почтишь нас сегодня своим присутствием?
Она нежно ему улыбнулась и смущенно пробормотала: - Мой друг, мне стало очень скучно, и я захотела тебя увидеть! Князь Владимир с нежностью посмотрел на княгиню. Она ответила ему любящим взглядом. Такие трогательные и нежные отношения между супругами не скрылись от Василия. Он еще больше помрачнел и совсем приуныл.
Вновь сильно заиграла музыка: гусли, дудки, колокольчики и барабаны. Придворные продолжили свои танцы, а скоморохи свои шутки. Я искоса наблюдал за князем, княгиней и богатырем, но не только я один, многие уже гадали: выдержит ли Василий эту семейную идиллию.
Тот, не спеша, налил себе опять полный кубок вина, выпил и устремил свой взгляд на князя и княгиню. Сидевший за другим столом Добрыня заметил нарочито-вызывающий взгляд витязя. Он встал, нахмурился и потянулся к рукоятке своего меча, но попал в пустоту: в тронном зале, на пиру, оружие разрешалось носить только страже. Добрыня напрягся, настороженно следя за действиями Василия Буслаева, который грузно встал из-за стола, и чуть
покачиваясь, стал медленно подниматься по ступенькам лестницы, где на возвышении сидел князь с княгиней. Многие перестали танцевать, сотни глаз, внимательно стали следить за тем, что еще выкинет скандальный богатырь. Витязь, поднявшись на предпоследнюю ступеньку лестницы, поклонился настолько вежливо, что поклон его, можно было назвать оскорбительным, так как он касался более княжны Юлии, чем конунга.
- Премного тебе благодарен, князь Владимир, что пригласил меня на этот пир. Я искренне рад твоим победам и, что ты не жалеешь живота своего в борьбе за могущество и процветание Руси. Рад я и тому, что княжна Юлия счастлива с тобой.
Князь Владимир натянуто улыбнулся и прервал речь богатыря.
- Василий Буслаев, ты прямой и честный человек. Скажи мне по правде, почему отказался мне служить и святой Руси? Василий ни как не ожидал подобного вопроса. На какое-то мгновение он растерялся, но затем твердо произнес, глядя в глаза конунгу:
- Разно думать – вмести не идти! Я не могу и не желаю даже во имя Руси великой служить ворогу моего конунга, человеку, на руках которого его кровь и кровь славянского народа. Не могу уважать я и его жену, которая живет с врагом. Это был бы бесчестный поступок перед его памятью и величием, если бы я стал тебе служить!
- Витязь! - почти прошипела княгиня Юлия, – ты зашел слишком далеко. Каган терпелив и великодушен к тебе, но… Она явно была встревожена вызывающей позой и словами бывшего любимца, и никогда не думала, что он осмелится сказать эти слова в лицо князю Владимиру.
Князь Владимир, задумчиво потер пальцами переносицу и его глаза гневно блеснули. Спокойно, но чуть с раздражением, он сказал:
- Это похвально витязь, что ты до сих пор хранишь верность моему покойному брату, но какие у тебя основания упрекать меня и мою жену в подлости и бесчестии? Мы не причастны к смерти Ярополка. Так распорядилась жизнь, и так решили наши боги. И, обращаясь к сидящим за столом вельможам, князь громко сказал:
- Но мне интересно будет услышать, Василий Буслаев, чем закончатся твои упреки. Продолжа дальше! Новгородский богатырь растерялся, но потом, с свойственной ему честностью и прямотой, сказал:
- В таком случае, князь, я выскажу предположение. Князь поднял руку и прервал его.
- Слухами земля полнится, а причудами свет! Хватит предположений, говори факты. Если у тебя их нет - то это клевета. Если ты своей пьяной болтовней пытаешься вызвать ссору, то мне тебя жаль. Довольно! Я очень устал и больше не хочу слышать этого пьяного бреда, а по сему, перед памятью своего брата, я прощаю его преданного слугу за эти слова.
- Жизномир, подай мою мантию, - сказал князь мне, стоявшему за его троном и
наблюдавшему за этой неприглядной сценой. Взяв нежно под руку княжну Юлию, князь, не спеша гордо удалился из тронного зала через потаенную дверь.
Василий Буслаев с мрачным лицом низко поклонился князю киевскому и княгине, а затем уставился на меня удивленно. Его рот растянулся в радостной улыбке. Он стремительно бросился ко мне, сжал в своих могучих объятиях и трижды по-русски расцеловал.
- Жизномир, брат мой, ты ли это и ли мне спьяну померещилось? - кричал витязь и больно хлопал меня по плечу. Сидящие за столом с любопытством смотрели на нашу радостную встречу. Василий Буслаев растолкал грубо двух сидевших рядом с ним знатных вельмож и усадил меня рядом с собой.
- Извини, друг, что я затеял ссору с твоим князем, но это наше личное дело и никого кроме нас оно никого не касается. Затем он с радостью налил два полных кубка вина и предложил выпить за нашу встречу. Конечно, я с радостью выпил, так как я уважал Василия Буслаев и даже любил. Более того, я гордился дружбой с ним. Изрядно выпив, мы разговорились: вспомнили наше путешествие из Киева в Новгород, приключения, девушек. А потом, как бы, само собой разумеется, Василий Буслаев начал мне рассказывать о своей жизни и своих мытарствах.
Он мне поведал, что родился в семье кузнеца в Новгороде. Мать и отец его любили и баловали. Со слезами на глазах он мне изливал душу:
- С детства я был смышленым и озорным, для меня не существовало слов «Нет» и «Нельзя». С семи лет я с отцом уже работал на его кузнице. Помогая ему, я день ото дня чувствовал, как мое тело наливается силушкой, которую я не знал куда применить. Я озорничал; всех задирал и провоцировал на драку; кулачные бои один на один с крепкими и намного старше меня ребятами были моим любимым занятием. Еще я безумно любил лошадей и оружие. Я все больше и больше ощущал в себе силушку великую и огромное желание быть воином. Все свое свободное время я проводил на княжеском дворе среди дружинников князя Ярополка, где учился военному искусству. Дружинники потешались над моим детским желанием сразиться с самым сильным из них. Вскоре они уже не смеялись надо мной, так как я уже в четырнадцать лет всех их побивал. Меня заметил молодой князь Ярополк, который приблизил меня к себе и стал лично учить меня воинским наукам и рыцарству. Я его сразу полюбил и стал ему предан, как собака. Он стал для меня больше, чем отец и мать. Ощутив в себе силушку великую, я сам себе выковал меч, изготовил лук и копье. Из твердого вяза вырезал огромную палицу. Моим оружием никто не мог воспользоваться, так как, чтобы ударить моей палицей, натянуть лук или ударить копьем, нужна была огромная силушка. В бой я шел всегда первым и впереди всех. Я, как таран, врезался в тесные ряды врагов и, в несколько минут пробивал строй, разгоняя неприятеля в разные стороны, оставляя после себя горы трупов. За мою бесшабашность, храбрость и силушку, меня сделали народная молва героем - богатырем. Конунг произвел меня в сотники. Князь Ярополк одному мне разрешил отбирать лично в свой отряд воинов по своему разумению.
На дружеских пирах я потешил князя и дружину. Под стать себе я набирал новых воинов, изъявивших желание служить в моей дружине. Для них я придумал особое
испытание: поднять одной рукой кубок с вином в полтора ведра, а затем выпить единым вздохом. Прошедших это испытание я подвергал еще одному: бил по голове в шутку дубиной из черного вяза. Кто выдерживал эти испытания, становился моими дружинником.
- У меня был хороший князь и хорошая дружина, - со вздохом и слезами на глазах произнес Василий Буслаев.- Затем опустив голову, он тихо заплакал. Но потом, справившись со своей минутной слабостью, сказал:
- Жизномир, друг и брат мой, не нужен я земле русской. Как мне надоело от безделья пить и озорничать, драться на потеху с мужиками новгородскими, видеть осуждающие взгляды матери и людей. Уйду я, наверное, с оставшимися со мной тридцатью молодцами к царю византийскому или хану половецкому. Сослужу им хорошую службу или сложу там свою буйную голову: чует мое сердце, мало мне осталось жить. Нет, нет, Жизномир, не нужны князьям варяжским и отечеству богатыри русские! И тут он встал и, пьяно покачиваясь, подошел к пустующему трону конунга, схватил его и в ярости сбросил вниз с помоста. В тронном зале все замерли. Первым опомнился Добрыня. Он приказал страже схватить богатыря. После небольшой потасовки, Василию скрутили руки и бросили в тюремный подвал.


http://milutinskay-1876.forum2x2.ru/f1-forum

Вернуться к началу  Сообщение [Страница 1 из 1]

Права доступа к этому форуму:
Вы не можете отвечать на сообщения