Форум
Право жить есть такой щедрый, такой незаслуженный дар наших богов, что он с лихвой окупает все горести нашей никчемной жизни, что грех сетовать на свою жизнь, начала свой рассказ тихим голосом Всеслава.- Это было давно, а для меня, как будто вчера. Мне было шестнадцать лет. Я была молода, пригожа и беспечна .Собиралась замуж за молодого и красивого боярина Костяшу. Мой тату ни в чем мне не отказывал и сильно баловал, так как я рано лишилась матери.. Бывая по торговым делам в разных странах, он привозил мне красивые платья и украшения и одевал меня , как принцессу. В одну зиму к нам на корм стала небольшая дружина князя Святослава. Поведение варягов рассердило очень многих горожан, которые вынуждены были содержать в своих домах дружинников князя, кормить и терпеть их высокомерие и безобразие, когда они распутничали с гулящими девками, а иногда с женами и дочерьми. Назревал конфликт.
Это случилось в один день святок. В избах в новогоднюю ночь гадают о своей судьбе и будущем урожае. Только в теремах Святослава и его дружиников горели огни и шло буйное празднество . Молодым кривичам это не понравилось и они избили нескольких варягов за неуважение к нашим нравам и обычаям. В той драке принимал участие и мой жених.
После ареста моего суженного и его заточения в крепостную башню , я покинула княжеский пир и вернулась домой. Начав раздеваться, я в первую очередь сняла бережно женскую шапочку из горностая, которая так подчеркивала мою знатность и красоту и растопыренными пальцами взъерошила светлые волосы, скользнувшие змеиными прядями ниже бедер. Снять парчовое платье оказалось трудней. Раздраженная этим обстоятельством, я хотела позвать свою служку Настену, но, неожиданно вспомнила, что это платье не понравилось моему жениху, я в гневе рванула застежку и разорвала ненавистное любимому мужчине одеяние. Оставшись в коротенькой кружевной рубашке, я присела, чтобы сменить обувь. И в этот момент ощущение чьего-то присутствия заставило меня поднять глаза. Действительно, в просвете окна, с террасы терема, показался мужчина и застыл, пристально глядя на меня.
С возмущенным возгласом я бросилась к лежавшей на кровати ночной рубашке и торопливо накинула ее на себя. В темноте мне сначала показалось, что это Костяша. Я заметила пучек длинных светлых волос на бритой голове. Но всмотревшись, я увидела, что сходство на этом кончается и не поняла, кто перед ней – человек был в маске, с рогами дикого тура. Неподвижный, как мрачная статуя в варяжском одеянии, викинг пожирал меня глазами…Он был сильно пьян и, как показалось мне, не контролировал свои действия. Низким голосом, которому волнение придало бархатистость, я ему приказала:
- Что за маскарад? Убирайтесь! Как вы посмели проникнуть в мой дом. Я, боярская дочь! Он не ответил, а только сделал шаг назад и, обернувшись, быстро закрыл за собой окно. Я бросилась к нему и попыталась открыть окно и выпроводить незваного гостя туда, откуда он пришел:
- Я же приказала вам уйти! Вы что, оглохли? Если вы немедленно не исчезнете, я позову своих дворовых и вам не поздоровиться!
По – прежнему, оставаясь в глубоком молчании, викинг схватил меня за плечо и так рванул, что я покатилась по красивому персидскому ковру и, ударившись о бревенчатую стену, вскрикнула от боли. В это время дикарь спокойно подошел к двери спальни и закрыл ее на крючок. Он двигался, как приведение, и я уже не сомневалась, что он мертвецки пьян. Когда он подошел ко мне совсем близко, меня обдало алкогольным перегаром.
Чтобы избавиться от не прошеного гостя, я хотела проскользнуть под столом к двери, но тщетно. Он схватил меня за руку, развернул от себя и зажал рот. Кровь заледенела в моих жилах. Только сейчас я осознала серьезность своего положения. Я попробовала сопротивляться , кричать, царапаться. Безуспешно! В один миг запястья моих рук оказались привязаны к изголовью шелковыми шнурами балдахина моей кровати. Я снова попробовала закричать, но крик застрял в моем горле. Неумолимая рука загнала мне в рот кляп из разорванного на мне платья. Оказавшись почти беспомощной, я извивалась, как уж, не теряя надежды избавиться от своего мучителя, но только причиняла этим невыносимою боль привязанным рукам. Насильник разжал мне ноги и привязал их за щиколотки к ножкам кровати….Теперь я, словно приготовленная для жертвоприношения, уже не могла даже пошевелиться. Насильник поднялся и с удовлетворением посмотрел на свою жертву. Затем, слегка покачиваясь, он молча и неторопливо начал раздеваться, словно находился в своей собственной спальне.
Полузадушенная , засунутым так глубоко в горло платьем, что вызывало тошноту, я с ужасом смотрела, как открывается хорошо сложенное тело, заросшее густой шерстью, словно у дикого вепря…
И вскоре это животное без всяких прелюдий обрушилось на меня. То, что затем последовало, было невероятно стремительным, неистовым, грубым. противным и бессмысленным. Насильник, совершая любовный акт, не стремился получить удовольствие и наслаждение, а только прилагал все усилия , чтобы самоутвердиться в своей состоятельности и причинить мне страдание. Я сразу это поняла, и это помогло перенести мучения без единого стона.
Когда мой палач встал с меня, изнемогающая, униженная, полузадушенная, я облегченно вздохнула и дала волю слезам. Я думала, что все закончилось, но ошиблась. Палач придумал мне новую экзекуцию. Он снял неторопливо с пальца массивный перстень, с руническими знаками и начал нагревать печатку на горящей лучине. В это же время он внимательно осматривал мое тело, словно искал что-то на блестящей от пота коже. Я сразу поняла, что мой мучитель задумал. Я начала извиваться в своих путах, как раненный зверь, несмотря на нестерпимую боль от врезающихся в тело веревок. Мучитель метил поставить мне клеймо на живот, но попал на бедро .
Боль была такой нестерпимой, что я широко раскрыла рот и непроизвольно вытолкнула кляп. Мой пронзительный крик эхом отозвался в ночной тишине. В доме захлопали двери и раздались громкие голоса дворовых, которые вскоре стали ломать двери моей спальни. Мой мучитель, не спеша, так же, как и пришел, молча покинул горницу, словно его никогда здесь и не было.
- Матушка, барыня, что с вами случилась?- запричитала по- старушечьи моя служка, увидев меня в таком положении.
– Ничего, милая! – Выгони всех с горницы и помоги мне! – сказала я.- Горничная с остервенением , зубами стала развязывать мои руки и ноги. Освободив меня от шелковых пут, она принесла мне попить и лекарственную мазь от ожогов, а затем принялась наводить порядок в комнате. Совершенно равнодушная ко всему и совсем опустошенная, я смазала себе ожег бальзамом, выпила кубок воды и устремила свой неподвижный взгляд в потолок. Стыда абсолютно не было. Меня мучил один только вопрос: кто так жестоко со мной поступил?
- Го…госпожа!- пробормотала Настена, сжимая руки. – Кто приходил сюда этой ночью? Похоже, что… сам Дьявол был здесь! – Я невесело усмехнулась и по- бабьи горько расплакалась.
Рано утром я собрала в гостиной всю свою домашнюю челядь и строго наказала никому не говорить о случившемся ночью. Но к обеду весь город злорадствовал по поводу ночного происшествия .Сочувствующих было немного. Знатных людей уважали и боялись в нашем городище, но не любили и всегда завидовали им. И в этом наша русская особенность и, наверное, беда многих живущих на матушке Руси!
После случившегося, я целый месяц не выходила из своего терема. Не принимала и своего жениха Костяшу, который только через три дня появился на пороге моего терема. И, не сколько из-за своего позора и стыда, сколько от нервного срыва, случившегося с ней после той памятной ночи. Свою лепту в мой недуг внесло и неожиданное известие о смерть отца на далекой чужбине.. Несколько дней я находилась в бессознательном состоянии и металась в сильном жару. Но вскоре сильный молодой организм взял верх и дело пошло на поправку.
Время, казалось, остановилось для меня. Дни следовали один за другим, совершенно одинаковые. Ничто не нарушало их приводящую в отчаяние монотонность. Единственное отличие заключалось в том, что сегодняшний день был еще длиннее вчерашнего, а завтрашний обещал стать еще хуже предыдущего. Как безжалостные капли воды, меня мучили сомнения в том, что после всего случившегося мой суженный женится на мне или нет. Эти сомнения приносили невыносимые страдания.
Тут Всеслава неожиданно прервала свою историю и, сославшись на свою усталость, ушла отдыхать, пообещав мне продолжить свое повествование в другой раз.
Это случилось в один день святок. В избах в новогоднюю ночь гадают о своей судьбе и будущем урожае. Только в теремах Святослава и его дружиников горели огни и шло буйное празднество . Молодым кривичам это не понравилось и они избили нескольких варягов за неуважение к нашим нравам и обычаям. В той драке принимал участие и мой жених.
После ареста моего суженного и его заточения в крепостную башню , я покинула княжеский пир и вернулась домой. Начав раздеваться, я в первую очередь сняла бережно женскую шапочку из горностая, которая так подчеркивала мою знатность и красоту и растопыренными пальцами взъерошила светлые волосы, скользнувшие змеиными прядями ниже бедер. Снять парчовое платье оказалось трудней. Раздраженная этим обстоятельством, я хотела позвать свою служку Настену, но, неожиданно вспомнила, что это платье не понравилось моему жениху, я в гневе рванула застежку и разорвала ненавистное любимому мужчине одеяние. Оставшись в коротенькой кружевной рубашке, я присела, чтобы сменить обувь. И в этот момент ощущение чьего-то присутствия заставило меня поднять глаза. Действительно, в просвете окна, с террасы терема, показался мужчина и застыл, пристально глядя на меня.
С возмущенным возгласом я бросилась к лежавшей на кровати ночной рубашке и торопливо накинула ее на себя. В темноте мне сначала показалось, что это Костяша. Я заметила пучек длинных светлых волос на бритой голове. Но всмотревшись, я увидела, что сходство на этом кончается и не поняла, кто перед ней – человек был в маске, с рогами дикого тура. Неподвижный, как мрачная статуя в варяжском одеянии, викинг пожирал меня глазами…Он был сильно пьян и, как показалось мне, не контролировал свои действия. Низким голосом, которому волнение придало бархатистость, я ему приказала:
- Что за маскарад? Убирайтесь! Как вы посмели проникнуть в мой дом. Я, боярская дочь! Он не ответил, а только сделал шаг назад и, обернувшись, быстро закрыл за собой окно. Я бросилась к нему и попыталась открыть окно и выпроводить незваного гостя туда, откуда он пришел:
- Я же приказала вам уйти! Вы что, оглохли? Если вы немедленно не исчезнете, я позову своих дворовых и вам не поздоровиться!
По – прежнему, оставаясь в глубоком молчании, викинг схватил меня за плечо и так рванул, что я покатилась по красивому персидскому ковру и, ударившись о бревенчатую стену, вскрикнула от боли. В это время дикарь спокойно подошел к двери спальни и закрыл ее на крючок. Он двигался, как приведение, и я уже не сомневалась, что он мертвецки пьян. Когда он подошел ко мне совсем близко, меня обдало алкогольным перегаром.
Чтобы избавиться от не прошеного гостя, я хотела проскользнуть под столом к двери, но тщетно. Он схватил меня за руку, развернул от себя и зажал рот. Кровь заледенела в моих жилах. Только сейчас я осознала серьезность своего положения. Я попробовала сопротивляться , кричать, царапаться. Безуспешно! В один миг запястья моих рук оказались привязаны к изголовью шелковыми шнурами балдахина моей кровати. Я снова попробовала закричать, но крик застрял в моем горле. Неумолимая рука загнала мне в рот кляп из разорванного на мне платья. Оказавшись почти беспомощной, я извивалась, как уж, не теряя надежды избавиться от своего мучителя, но только причиняла этим невыносимою боль привязанным рукам. Насильник разжал мне ноги и привязал их за щиколотки к ножкам кровати….Теперь я, словно приготовленная для жертвоприношения, уже не могла даже пошевелиться. Насильник поднялся и с удовлетворением посмотрел на свою жертву. Затем, слегка покачиваясь, он молча и неторопливо начал раздеваться, словно находился в своей собственной спальне.
Полузадушенная , засунутым так глубоко в горло платьем, что вызывало тошноту, я с ужасом смотрела, как открывается хорошо сложенное тело, заросшее густой шерстью, словно у дикого вепря…
И вскоре это животное без всяких прелюдий обрушилось на меня. То, что затем последовало, было невероятно стремительным, неистовым, грубым. противным и бессмысленным. Насильник, совершая любовный акт, не стремился получить удовольствие и наслаждение, а только прилагал все усилия , чтобы самоутвердиться в своей состоятельности и причинить мне страдание. Я сразу это поняла, и это помогло перенести мучения без единого стона.
Когда мой палач встал с меня, изнемогающая, униженная, полузадушенная, я облегченно вздохнула и дала волю слезам. Я думала, что все закончилось, но ошиблась. Палач придумал мне новую экзекуцию. Он снял неторопливо с пальца массивный перстень, с руническими знаками и начал нагревать печатку на горящей лучине. В это же время он внимательно осматривал мое тело, словно искал что-то на блестящей от пота коже. Я сразу поняла, что мой мучитель задумал. Я начала извиваться в своих путах, как раненный зверь, несмотря на нестерпимую боль от врезающихся в тело веревок. Мучитель метил поставить мне клеймо на живот, но попал на бедро .
Боль была такой нестерпимой, что я широко раскрыла рот и непроизвольно вытолкнула кляп. Мой пронзительный крик эхом отозвался в ночной тишине. В доме захлопали двери и раздались громкие голоса дворовых, которые вскоре стали ломать двери моей спальни. Мой мучитель, не спеша, так же, как и пришел, молча покинул горницу, словно его никогда здесь и не было.
- Матушка, барыня, что с вами случилась?- запричитала по- старушечьи моя служка, увидев меня в таком положении.
– Ничего, милая! – Выгони всех с горницы и помоги мне! – сказала я.- Горничная с остервенением , зубами стала развязывать мои руки и ноги. Освободив меня от шелковых пут, она принесла мне попить и лекарственную мазь от ожогов, а затем принялась наводить порядок в комнате. Совершенно равнодушная ко всему и совсем опустошенная, я смазала себе ожег бальзамом, выпила кубок воды и устремила свой неподвижный взгляд в потолок. Стыда абсолютно не было. Меня мучил один только вопрос: кто так жестоко со мной поступил?
- Го…госпожа!- пробормотала Настена, сжимая руки. – Кто приходил сюда этой ночью? Похоже, что… сам Дьявол был здесь! – Я невесело усмехнулась и по- бабьи горько расплакалась.
Рано утром я собрала в гостиной всю свою домашнюю челядь и строго наказала никому не говорить о случившемся ночью. Но к обеду весь город злорадствовал по поводу ночного происшествия .Сочувствующих было немного. Знатных людей уважали и боялись в нашем городище, но не любили и всегда завидовали им. И в этом наша русская особенность и, наверное, беда многих живущих на матушке Руси!
После случившегося, я целый месяц не выходила из своего терема. Не принимала и своего жениха Костяшу, который только через три дня появился на пороге моего терема. И, не сколько из-за своего позора и стыда, сколько от нервного срыва, случившегося с ней после той памятной ночи. Свою лепту в мой недуг внесло и неожиданное известие о смерть отца на далекой чужбине.. Несколько дней я находилась в бессознательном состоянии и металась в сильном жару. Но вскоре сильный молодой организм взял верх и дело пошло на поправку.
Время, казалось, остановилось для меня. Дни следовали один за другим, совершенно одинаковые. Ничто не нарушало их приводящую в отчаяние монотонность. Единственное отличие заключалось в том, что сегодняшний день был еще длиннее вчерашнего, а завтрашний обещал стать еще хуже предыдущего. Как безжалостные капли воды, меня мучили сомнения в том, что после всего случившегося мой суженный женится на мне или нет. Эти сомнения приносили невыносимые страдания.
Тут Всеслава неожиданно прервала свою историю и, сославшись на свою усталость, ушла отдыхать, пообещав мне продолжить свое повествование в другой раз.
